Мы шли почти до темноты, отчасти компенсируя потерянной на привале время, отчасти желая остановиться на ночлег в одной из деревушек, усеивающих пограничье. Как ни странно, царевна переносила тяготы путешествия не хуже меня, не такой уж она и хрупкий цветочек, как мне казалось.
Я запутался. Как может в одном существе сочетаться инфантильность и холодный разум? Царевна меня удивляла, даже мои способности к анализу не помогали предсказать, что это нелепое существо выкинет в следующий момент.
— Сафир, слушай, а почему ты стал бродягой?
Я приподнял бровь. Зачем ей это?
Верно истолковав моё молчание, царевна объяснила:
— Ну, я начала обращать внимание на мелочи, которые не замечала раньше… Ты не просто человек, Ягинэ явно не ошибся, назвав тебя лордом. У тебя странный говор, никогда такого не слышала, но ты говоришь как человек образованный. С оружием ты обращаешься куда лучше меня, значит с детства учился, за год-два такого мастерства достичь невозможно…
Что ж… А почему бы и нет?
— Ты права, я действительно лорд. Спешу заверить — не разорившийся и не изгнанный. Мне просто нравится путешествовать, видеть новые места, разговаривать с людьми, быть одним из сотен наёмников. Ты ведь и сама такая?
— А тебя действительно зовут Сафир, или это тоже ложь?
— Не ложь, это одно из моих имён, как и то, которым я зовусь при посторонних. Драгон — родовое имя. — Я покривил душой, хотя и не соврал напрямую. Будем надеяться, Творец меня за это простит и не поставит в вину при личной встрече, ежели таковая однажды состоится.
— Значит, ты — Сафир, лорд Драгон? — Царевна почесала затылок, взъерошив неровно обрезанные, короткие прядки. — Не слышала, прости. Ты наверное из очень далёких земель пришёл, да?
— Ты даже представить не можешь, насколько далёких, и, в тоже время, близких…
— Да? А это как?
— Просто. Давай, я тебе потом расскажу, когда ты, наконец, удовлетворишь своё глупое любопытство и увидишь своего Дракона…
Кто я такой, чтобы отказать человеку в его мечте? Ещё одно проклятие моего рода — это невозможность не выполнить истинное желание человека. Об этом мало кто знает, а кто и знает — не понимает, что истинное желание не может быть эгоистичным. Многие приходили и просили богатства, любви, могущества и прочих земных благ. Такие наглецы не жили долго. Но вот человек, желающий чего-то нематериального, мечтающий о чуде… Мы не вправе отказать им, отослать прочь. Порождённые людскими мечтами, мы служим их исполнению, воплощаем их в реальность.
