Лазарь встал и потянулся.
— А теперь юноша не против бы малость всхрапнуть.
— Я тоже.
Квартира Мэри находилась на последнем этаже — с видом на небо. Еще когда Мэри входила в гостиную, она выключила свет и сделала потолок прозрачным; теперь они сидели в темноте, любуясь видом звездного неба. Потягиваясь, Лазарь посмотрел вверх; взгляд его задержался на одном из любимых созвездий.
— Занятно, — заметил он, — кажется, в поясе Ориона появилась четвертая звезда!
Мэри подняла взгляд:
— Может, это корабль Второй Экспедиции к Центавру?[5] Посмотри, он движется?
— Без приборов не разглядеть.
— Да, верно. Правильно сделали, что построили его в космосе.
— А иначе никак: для Земли он слишком велик. Мэри, могу я лечь прямо тут? Или у тебя есть другая комната?
— Есть, вторая дверь направо. Не сможешь чего-нибудь найти — позови.
Она поцеловала его в щеку, будто клюнула.
— Спокойной ночи.
Лазарь направился к себе.
Наутро Мэри проснулась в обычное время. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Лазаря, она встала, проскользнула в ванную, приняла душ, сделала массаж и проглотила тоник, чтобы компенсировать краткость отдыха. Затем умеренный завтрак; талию она берегла. Взбодрившись таким образом, Мэри принялась за телефонные звонки, поступившие вчера, пока ее не было. Прокрутив несколько малозначительных сообщений, в которые она даже не пыталась вникнуть, она услышала голос Борка Вэннинга:
— Привет, Мэри, — сказал аппарат, — это Борк. Звонил в двадцать один ноль-ноль. Зайду завтра в десять утра, сходим на озеро и где-нибудь позавтракаем. Если, конечно, ты не против. Счастливо, дорогая! Мое почтение.
— Мое почтение, — автоматически повторила Мэри. А, чтоб его! Почему он никак не поверит, что я отказала ему окончательно?! Да, Мэри Сперлинг, с тобой что-то неладно. Ты ведь в четыре раза старше, и никак не можешь привести его в чувство… Надо позвонить ему и сказать… Нет, поздно. Он будет с минуты на минуту. Проклятье!
Перед тем, как лечь, Лазарь снял килт и небрежно швырнул в шкаф. Невидимая сила подхватила его, расправила и бережно повесила.
— Неплохо, — подумал он. Оглядев себя, Лазарь ухмыльнулся: килт скрывал бластер, висевший на одном бедре, на другом был нож. Он знал о запрете на ношение личного оружия, но без него чувствовал себя голым. И вообще такие обычаи — сплошная чушь, бабьи выдумки. Не бывает «опасного оружия», опасными могут быть только люди!
Выйдя из ванной, он положил оружие так, чтобы было под рукой, и улегся спать.
