— Спасибо, Курбан. Как он, внук-то?
— Хоро-ó-ша… — Глаза его потеплели. — Четвёртый класс уже…
— Чудный парень, — сказал Берестов. — Подрос он?
— Мал-мал… — покачал головой Курбан, в голосе его послышалась нежность и вместе с тем некоторое сожаление. — Совсем маленький…
— Ничего, — утешил Берестов. — У него еще все впереди…
Он сказал это и замолчал надолго, ушёл куда-то мыслями, нахмурился.
Курбан тоже молчал, не решаясь нарушить безмолвие.
Потом Берестов как бы очнулся, посмотрел вокруг.
— Ну а заповедник? Как твой заповедник поживает, Курбан?
— Пожива-а-ет, — как-то неопределенно качнул головой горец, — вот пойдешь, сам посмотришь…
Послышались быстрые легкие шаги, что-то зашуршало около приоткрытой двери, и в узкую щель проскользнула маленькая хрупкая фигурка мальчика с бурдюком в руках. Он остановился, привыкая к полутьме, потом разглядел Берестова, подошел к нему.
— Здравствуйте, дядя Саша, — сказал он звонко и очень чисто по-русски. — Это вам.
Он поставил бурдюк перед гостем.
— Спасибо, сынок, — Берестов привлек к себе мальчишку, поцеловал его в стриженую голову. У него были короткие жестковатые волосы. Потом он заглянул в его глаза — темные, блестящие, как переспелая вишня, увидел зрачки, светящиеся в глубине, — и почувствовал: стало теплей на душе.
— Ну, как ты живешь, дружок? Что нового?
— Хорошо живу, — сказал мальчик серьезно. — Я вас давно жду.
— Да вот не мог никак, понимаешь… — Берестов, словно извиняясь, провел ладонью по голове мальчика.
— Я камень интересный нашел, — сказал Джура. — Хотите, покажу?
— Очень хочу…
— Тохта, Джура, — укоризненно покачал головой Курбан, — человек отдыхать нада, работать нада…
— Нет-нет, работать сегодня я не буду. А походить мне полезно. Мы пойдем с Джурой. Обязательно. Я хочу посмотреть твой камень.
Мальчик радостно глянул на деда, потом развязал бурдюк, осторожно налил в глиняную пиалу прохладного кумыса.
Даже сквозь стенки сосуда Берестов ощутил прохладу. Он предложил пиалу Курбану, но тот отказался, приложив руку к сердцу.
— Гость — первый, — сказал старик.
Берестов выпил и тут же почувствовал легкое приятное головокружение. Потом Джура налил деду, и тот очень медленно, словно священнодействуя, отпил несколько глотков, остальное отдал внуку, и тот уже допил до конца.
— Все, — сказал Берестов. — Теперь можем идти.
— Сиди немного, — тронул его Курбан. — Так нада…
2
Они спустились к реке, и Джура пошел впереди по тропинке. Это была не очень широкая и не очень глубокая река, хорошо просматривались камни, лежащие на дне, а некоторые, самые большие, выступали сверху, над водой, и вокруг них закручивались пенистые буруны — течение было быстрое, вода с шумом катилась под уклон.
