«Готовятся к новому взрыву!»— подумал Берестов и решил прибавить ходу. Но тут дало себя знать сердце. Оно противно заныло, сразу ослабли ноги, сделались ватными. Он прислонился к скале.
— Джура, беги вперед, время еще есть, скажи, чтоб подождали, не взрывали, я сейчас, вот отдышусь только…
Мальчик побежал было, но тут же вернулся.
— Дядя Саша, они меня не послушают. Ругать будут…
— Беги! — закричал Берестов. — Скажи, что я крошу не взрывать. Я прошу… Найди главного, того геолога, скажи…
Влетела желтая ракета.
Берестов сделал усилие, оттолкнулся от скалы, пошел по тропе.
Мальчик бежал впереди, оглядываясь.
Берестов видел, как люди залезали на танк и скрывались в люке. Вот остался кто-то последний. Он взобрался на броню, поднял вверх руку, и Берестов увидел, что в руке у того ракетница. Он хотел крикнуть, но из горла вырвался лишь невнятный хрип.;
— Дя-я-дя! — пронзительно, что есть силы кричал Джура, он кинулся вперед и отчаянно замахал руками. Человек на броне, видимо, услышал крик, но палец, лежавший на спуске, уже успел шевельнуться. Раздался хлопок, визжа взлетела в небо ракета, рассыпалась там красными хлопьями, и в тот же миг человек обернулся.
Берестов узнал Бугрова. Тот увидел мальчика, и лицо его исказила злоба.
— Куда вылез! — орал он хрипло. — Я же сказал: сидеть в доме, сейчас камнем саданет — и поминай как звали!
Мальчик уже подбежал к танку, он говорил что-, то, жестикулируя, но Бугров не слушал его, он схватил мальчишку за руки, втащил на танк, затолкал в люк и только было собрался лезть сам, как заметил Берестова. Тот, шатаясь, шёл по тропе, держась за каменные выступы, и в первую секунду Бугров решил, видно, что художник пьян. Он разразился бранью, но потом соскочил с машины, побежал навстречу Берестову.
— Ты чего, очумел, что ли? Сейчас рванет, быстрее!
Он подхватил Берестова, поволок его к машине.
— Камень… — хрипел Берестов. — Нельзя взрывать… Нельзя… Отмените…
— Какой тебе камень? Чего ты бормочешь? Давай залазь скорее, залазь…
— Я никуда не полезу… — Берестов стоял, упёршись руками в броню. — Я буду стоять вот здесь, пока не отменишь… Там ценность, понимаешь? Великая ценность… Свяжись по радио… Я буду стоять здесь…
Ну и стой — закричал в лицо ему Бугров. — Стой, а я подыхать не хочу — из-за твоего идиотского камня? Тоже псих нашёлся!
Он прыгнул в люк, захлопнул крышку. Берестов смотрел вверх, туда, где виднелся двугорбый край древнего камня. Он резко выделялся на фоне чистого утреннего неба, и только Берестов подумал, что, наверное, в последний раз видит этот уступ, а может быть, и это небо, как заметил, что по склону горы к уступу взбирается человек. Сначала он не поверил, решил, что галлюцинация, но вот человек остановился, выпрямился, замахал руками, ветер подхватил волосы, и Берестов увидел, как они светлой медью блеснули на солнце…
