— Понимаю, — сдавленно сказала она. — Только…
— Что?
— Нет, ничего… Просто с собой никак связать не могу. И все мне кажется, что вы шутите. А если нет, то уж не знаю, как себя вести.
— Будьте сама собой. Это все, что мне нужно.
— Хорошо, — сказала она, — постараюсь. Хотя боюсь, что теперь это будет не так легко…
5
Она пришла под вечер, солнце уже скатилось за горы, в небе стоял тот ровный предвечерний свет, за которым приходят горные сумерки.
Берестов сосредоточенно мешал краски. Он давно ждал ее, все приготовил, сидел на пеньке возле шалаша, но ее все не было, свет уходил, он нервничал.
— Простите, я никак не могла раньше… — Она перевела дыхание, видно, быстро шла, поднимаясь сюда к хижине.
— Что, не отпускали? — спросил мрачно Берестов. Он не сказал, кто не отпускал, ко она поняла.
— Это не важно, — сказала она. — Главное — я пришла. Или уже поздно?
— Ничего, немного времени еще есть. — Он посмотрел на небо. — Садитесь вон туда, на тот складной стул, отдохните… Вам отдышаться надо.
Он продолжал мешать краски на палитре, ожесточенно работал кистью. На нем был его рабочий костюм — вельветовая куртка и синие полосатые брюки со следами многочисленных стирок. Эта старая куртка и брюки были для него священны, он работал только в них, ни в чём другом не мог писать, таскал их повсюду с собой. Когда надевал их, к нему приходила уверенность, рабочий азарт. Но странное дело — сейчас он испытывал беспокойство, какую-то внутреннюю неустойчивость, словно впервые взял кисть в руки. Это злило, порождало раздражение. А может быть, другое — то, что ждал ее долго, нервничал, а теперь вот снег уходит. А он до сих пор не знает, как ее будет писать. Видит внутренним взором какой-то неопределенный общий образ, знает, к чему он стремится, но как это будет конкретно — еще не знает…
И она, видно, чувствует неловкость. Впервые, конечно, в такой роли, не знает, как себя вести, не привыкла позировать, а от этого скованна, надо ее отвлечь как-то…
— Ну, что там у вас в партии? Как дела идут? Нашли что-нибудь?
— Пока нет. Готовимся к сейсморазведке.
— Что это значит?
— Взрыв готовим. А на расстоянии будут записываться сейсмические волны. По характеру этих волн можно будет сказать, подтверждаются наши предположения или нет.
— Понятно. И если подтвердятся?
— Ну, тогда доложим свои выводы.
— А потом?
— Ну что — потом… Потом все будет зависеть уже не от нас. Если сочтут, что залежи стоят того, возможно, начнутся разработки. Вам же говорил Сергей Романович…
