- Он никогда не привыкнет, если ты будешь его отбирать. Я вернулся домой и собираюсь здесь и остаться.
- Он у тебя плачет.
Кел сжал челюсти. Он хотел защищать ее и сына, а она отталкивала его. Второй раз в жизни любовь к женщине заставляла его страдать. Правда, в этот раз он знал, что во многом виноват сам, и с этим трудно было смириться.
- Все готово! - Голова Стефена высунулась из-за двери. - Полиции достаточно, чтобы построить тоннель до машины.
Сестра взяла ребенка, за ней последовала Сара, потом Стефен.
- Прорыва не случится, - заверил он, - но шума будет много.
- Держитесь вместо. - Кел повернулся к Саре.
Она кивнула и взяла его протянутую руку. Ее фотографии появлялись иногда в газетах в связи с Сент-Клером, но здесь, во всю свою мощь, работала Флит-стрит, улица репортеров.
Шум оглушил их. Вопросы сыпались со всех сторон: был ли разрыв... Соединил ли их вновь ребенок?.. Уехал ли Кел в Мексику, чтобы забыться после разрыва?.. Камеры щелкали непрерывно, запечатлевая их во всевозможных ракурсах. Сара облегченно вздохнула, когда сестра передала младенца Терезе Кортез, ждавшей их в лимузине. Кел обнял Сару за плечи - снова щелканье. Явная готовность Гранта броситься на каждого, кто попробовал бы тронуть волосок на голове жены, зримо опровергала предполагаемый разрыв. Она взглянула на него с благодарностью.
Кел посадил ее в машину и повернулся к кому-то, кто требовал заявления для прессы.
- Заявление? Когда мне в спальне понадобится пресса, я пошлю приглашение! - бросил в ответ Кел.
Смех встретил его слова, и Кел, сев в машину, захлопнул дверцу.
Однако их сближение, вызванное бурным отъездом из клиники, продолжалось не далее Сент-Клера. В следующие недели терпение ее подверглось тяжелому испытанию: Сара оказалась вне пределов его досягаемости. Она видела, что он мучается, но всякий раз, когда смягчалась, всплывало воспоминание о Бьянкс Шеног.
Она не могла совсем с ним не общаться. Он настоял на том, чтобы занять комнату рядом с ней. Она старалась успеть к ребенку, как только он просыпался, но иногда была не в силах справиться с утомлением. Однажды, когда Бен разбудил ее ночью второй раз, она забрала его к себе в постель.
- Ты когда-нибудь спишь? - Он завязывал халат, не проявляя при этом ни торопливости, ни особой стыдливости.
Он заполонил своим бронзовым телом всю комнату, вызвав у нее забытое чувство клаустрофобии. Воспоминание о прикосновении к ней этого сильного, стройного тела обожгло ее, но она приписала это его неожиданному появлению. Уж лучше бы Кел не входил в комнату незваный, особенно, когда она кормит ребенка.
