Грант смотрел на нее, прекрасно понимая ее состояние. Он обратил внимание и на столь не любимый им комбинезон, и на то, что она не в силах встретить его взгляд. Но тут она подняла голову, и он увидел гордость, которую уже считал побежденной. "Или нет, пожалуй, не гордость. Достоинство - вот подходящее слово", - подумал Грант. Это оно заставляло его иногда чувствовать себя почти подонком. У Келлума Гранта были свои этические нормы, и он от них не отступал, но Сара заставляла его пересматривать эти нормы. Это ощущение было ему не по вкусу, и - лучшая защита - нападение.
- Ты давно встала? Я соскучился.
- Я.., я лучше пойду, - покраснела Сара. Да, после того, как он ворвался в ее жизнь, она снова научилась краснеть и достигла в этом, можно сказать, совершенства.
- Ты вернешься? - Он хотел разозлить ее, и это ему удалось.
- Нет, не собираюсь. - Помимо своей воли она и на расстоянии чувствовала силу его стройного тела, видела тень темных волос на груди, мокрых после душа, прилипших к смуглой коже и спускающихся от ключиц к повязанному низко на бедрах махровому полотенцу. - Зачем спать так долго? Все думают, что...
- ..что у нас медовый месяц, - подсказал он. С горящими глазами, пересохшим горлом она смотрела, как он приближается.
- Там автобус, полный людей...
- Пусть отправляются в другое место. - Упершись руками в стену по обе стороны от нее, он заключил ее в ловушку, и это живо воскресило воспоминания минувшей ночи. Он явно дразнил ее.
- Ты же хотел, чтобы дом окупал себя. - Он был слишком близко. Сила, исходившая от него, разрушала барьеры, которые она торопливо пыталась воздвигать. Он наблюдал, как она пытается использовать все резервы, чтобы справиться с охватившей ее паникой.
- Верно, - согласился он издевательски. - Дело прежде всего. - Он одобрительно кивнул и отодвинулся. - Из тебя получится хорошая жена.
- Вы мне отвратительны, - пробормотала она, быстро повернулась и вышла.
Отвращение, однако, далеко не исчерпывало всей гаммы ее отношения к Келлуму Гранту. После ночи, проведенной с ним, она чувствовала себя совсем беззащитной, почва ушла у нее из-под ног.
Голубые ее глаза светились ярче обычного. Даже теперь, усталая и рассерженная, она все еще дрожала, как тогда, когда он, полуобнаженный, приблизился к ней. Он сумел сделать ее тело своим союзником.
Любовь к отцу отдала ее во власть Келу, и она презирала мужа за тот эмоциональный шантаж, к которому тот прибегнул, чтобы она согласилась на брак с ним. Он, как она теперь понимала, насмешливо наблюдал ее упрямое сопротивление. Он знал, что с ней случится: он разглядывал в ней страстную неудовлетворенность желания. А ведь она всегда считала себя женщиной, не зависящей от мужчин.
