Ведите учет. Больше ничего поделать нельзя!
Вот древний список кухонного инвентаря, исчезающего в первую очередь из кухни и пекарни:
— котлы для первых блюд,
— сковородки,
— горшки керамические, медные и чугунные («железные»), — таганы для плова и решетки для жарки мяса, — мелкая «черная» посуда — чумички и корчики.
У пивовара пропадают:
— чаны для первой закваски,
— чаны для второй закваски,
— остальные чаны,
— бочки,
— мерные сосуды,
— корчики и извары (сосуды для заварки пряностей).
Нет смысла приводить список расхищаемого продовольствия. Его еще труднее стеречь, оно может просто поедаться без меры и без остатка.
Один наш студент проходил практику на холодильнике колбасного завода. Там охрана обыскивала народ не только на выходе, но и на входе в цех.
— Что искали?
— Хлеб. Без хлеба поедается во много раз меньше колбасы!
Еще один случай. Жена приносит домой сметану. Ее продает сотрудница жены, мама которой «трудится» в столовой.
Семья ест эту сметану воодушевленно.
— Вот ведь, какая нормальная сметана! Не разбавленная. Ничего из нее не украдено! — умиляется жена.
— Она ВСЯ украдена! — срезает муж.
Глава 52
Еще раз о хранении
Даже если все охраняется, потери могут возникнуть изнутри — от самого продукта, или снаружи — от природных явлений. Нелепо опутывать колючей проволокой амбар, когда на нем крыши нет.
Ключник должен следить, чтобы в житницах и закромах жито, рожь, овес, пшеница, солод хранились «незноенно», то есть не перегретыми на солнце перед закладкой. Склад должен хорошо проветриваться. Нужно следить за состоянием крыши, чтобы ни капли не падало на зерновую россыпь...
Я видел пожар в зернохранилище.
Шел странный 1967 год. На китайской границе тлела слежавшаяся со времен Чингисхана ненависть. Ночное небо прочерчивалось дымными серпами НЛО. После пролета одного из них вспыхнул длинный совхозный амбар за дорогой. Мы с пацанами столпились у пожарища и наблюдали, как пожарник колупает ломом целинный грунт: «Где-то здесь должен быть люк!». Люка не нашли, вода в машине кончилась, в сорванные ворота амбара вливался майский кислородный коктейль. И мы увидели хлебное пламя.
То, что сначала считалось обычным пожаром от пьяной шалости, оказалось сложным биохимическим явлением. Открытого огня почти не было, он тонкими языками взвивался вдоль кирпичных стен из-под пшеничной массы, до половины заполнившей амбар. В основном — дымило. Дым сочился сквозь золотую поверхность, подсвеченную пожарными прожекторами. Потом на этой поверхности, как на закипающей каше, показались бугорки и дымные кратеры. И вдруг над зерном развернулось, встряхнулось и снова сложилось огненное покрывало. Потом пламя установилось: оно ровным ковром лежало над поверхностью пшеницы и освещало ее многоцветными переливами. Верхние зерна стали вспыхивать звездами. Мы стояли завороженные: такой красоты видеть еще не доводилось. Связь чудесного явления с НЛО больше не нуждалась в доказательствах. Тут смелые пожарные прорубили, наконец, крышу, и прекратили инопланетное кино. Обугленные балки рухнули вниз, все смешалось в грязном дыму и превратилось в заурядное ЧП деревенского масштаба. Нам потом сказали, что НЛО не при чем, а произошло возгорание перепревшей, слежавшейся пшеницы за счет ее внутреннего тепла. Самосожжение, так сказать.
