Кристофер подкупил санитаров, чтобы ему принесли кружку чистого спирта. Он промыл спиртом свои раны в надежде, что это предотвратит нагноение. Когда он проделал это впервые, то от всполоха чистого огня, прокатившегося по телу, потерял сознание и свалился с койки — это зрелище вызвало бесконечные насмешки товарищей по палате. Впоследствии Кристофер терпеливо сносил их подшучивание, понимая, что мгновения веселья были отчаянно необходимы в этом убогом месте.
Из его бока и ноги удалили шрапнель, но раны никак не заживали. Этим утром он обнаружил, что кожа вокруг них покраснела и уплотнилась. Перспектива серьёзно свалиться от болезни в подобном месте пугала его.
Накануне, несмотря на возмущённый протест солдат, лежащих на кроватях в длинном ряду, санитары принялись зашивать человека в его собственное пропитанное кровью одеяло и потащили к общей могиле прежде, чем он испустил дух. В ответ на гневные крики санитары сказали, что тот человек без сознания и лишь минуты отделяют его от смерти, а его койка очень нужна. И это было правдой. Однако, будучи одним из немногих, кто мог самостоятельно вставать с постели, Кристофер вмешался и заявил, что останется ждать на полу вместе с умирающим до последнего его вздоха. Целый час он просидел на твёрдом камне, отгоняя насекомых, устроив голову умирающего на здоровой ноге.
— Думаете, вы проявили к нему милосердие? — сардонически спросил один из санитаров, когда бедняга, наконец, скончался и Кристофер позволил унести его.
— Не к нему, — тихо ответил Кристофер, — возможно к ним. — Он кивнул на ряды коек, с которых на них смотрели раненые. Им важно верить, что если — или когда — придёт их время, к ним отнесутся хотя бы с толикой человечности.
Юный солдат на соседней с Кристофером койке не мог заботиться о себе, поскольку потерял одну руку и кисть второй. Так как свободных сестёр милосердия не было, Кристофер вызвался кормить его. Вздрагивая и морщась, когда опустился на колени перед койкой, Кристофер поднял голову юноши и помог ему выпить бульон.
— Капитан Фелан, — раздался жесткий голос одной из сёстер милосердия. Суровый облик и непривлекательная внешность были столь устрашающими, что солдаты предполагали — за глаза, разумеется, — что если бы ей дали сразиться с русскими, войне наступил бы конец за несколько часов.
Густые седые брови сестры удивлённо приподнялись, когда она увидела склонившегося у койки Кристофера.
— Опять создаёте проблемы? — спросила она. — Вернитесь в свою постель, капитан. И не покидайте её… если только не хотите заболеть настолько, что нам придётся продержать вас здесь очень долго.
