Обнял отец каждого из них на прощание, — лентяи-то они, а все же его кровь и плоть. Прижал он и Яноша к груди, и пошли братья по белу-свету счастья искать.
Пошли они, да так быстро, что даже улитки их обгоняли и радовались: вот, мол, не мы, оказывается, самые медлительные. День пути для лентяев на целый месяц растянулся. Видит Янош такое дело, собрал их, да и говорит:
— Послушайте, братцы! Я придумал, как нам скорее идти!
— Ско?.. — удивленно начал один из лентяев.
— …ре?? — продолжал другой.
— … е??? — с испугом докончил третий. Улыбнулся Янош и крикнул:
— Ну да, скорее! Что, не нравится?! Вот как мы сделаем! — Выбрал он хорошую хворостину, потолще, и начал ею по воздуху хлестать.
— Видите, — говорит, — это дело понятное! Я пойду сзади вас и буду вот этак по воздуху хворостиной стегать. Кто быстрее пойдет, того не задену, а кто отстанет — получит по спине. Понятно?
Тяжело тут пришлось лентяям. Трудно быстро-то идти, того и гляди, устанешь, но и с Яношем спорит тоже утомительно! Принялись они было думать, как им быть, да разве Янош им на раздумье время оставил! Знай, хворостиной размахивает! Лихо за спиной у них хворостина посвистывает. Стали лентяи поторапливаться. Страх-то перед хворостиной сильнее лени оказался!
Идут они по дороге, шагают. А Янош позади, будто стадо гусей гонит. Шли они, шли и повстречался им старый-престарый дед. Вспомнили лентяи отцовский завет, да поленились рты раскрыть, поздороваться. А Янош так занят был, братьев подгоняючи, что сразу старика прохожего и не заметил. Только потом, когда тот позади остался, вспомнил Янош, что с дедом-то он не поздоровался.
— Эй, братцы! — крикнул он лентяям. — Стойте! Передохнем немного!..
Тут лентяи не стали дожидаться второго приглашения, мигом улеглись на обочине дороги, снова их одолела лень, от которой их Янош хворостиной лечил. А Янош торопится, бежит за стариком. Нагнал его, снял шапку, поклонился да и говорит:
— Прости ты меня, дедушка! Не сердись! Когда мы от батюшки из дому уходили, он нам наказывал, чтобы со встречными людьми всегда здороваться. Я, было, отцовский наказ запамятовал! А как вспомнил, побежал за тобой! Добрый день, дедушка!
— И тебе того же желаю, — улыбнулся дед. А потом и спрашивает:
— Что с этими парнями, которых ты, как гусей, хворостиной гонишь?
— А то, что братья мои такие бездельники и такие лентяи, хуже не встретишь. Не знаю, что мне с ними делать!
— Чего же ты их пасторами[3] не сделаешь? — спрашивает старик. Обрадовался Янош, поблагодарил его за совет, а старик ему и говорит:
