Галкарис схватила его за руку и прижалась к ней лицом.
– Скажи, что ты решил? – прошептала она.
– Если он двинулся к морю, я пожелаю ему доброго пути, – ответил Копан. – А если он все-таки ищет дороги в Стигию, я… я помогу ему. Как, ты сказала, называется этот драгоценный камень? Кошачий Глаз? Как, по-твоему, дорого ли за него дадут в Кордаве?
Как ни странно, он хорошо и крепко выспался. Муртан пробудился с первыми лучами солнца. Есть ему не хотелось, поэтому он ограничился несколькими глотками воды и уселся на одного из коней. Второго он повел в поводу.
Начался новый день, и этот день был совершенно не похож на все предшествующие. Теперь Муртан путешествовал один. Никто не защищал его, никто за ним не ухаживал, никто не ссорился из-за его благосклонности. Он ни за кого не отвечал и был предоставлен сам себе.
«Наверное, это свобода, – думал Муртан. – Однако мне что-то страшновато… Полагаю, к этому нужно привыкнуть. В юности со мной случалось нечто похожее. Но все-таки тогда я находился в родном городе, среди людей, и у меня были друзья и родственники, к которым я мог бы обратиться…»
Теперь берега Стикса не казались ему такими уж живописными, и мысли о художнике, который нарисовал бы для него пейзаж, больше не приходили Муртану в голову. Он был озабочен куда более простыми вещами: где достать пищу, где переночевать, как перебраться на противоположный берег и достичь, наконец, цели путешествия. Словом, из богача с причудами Муртан превратился в самого обыкновенного странника, такого же беззащитного перед невзгодами и злыми людьми, как и любой бездомный путник в этом мире.
Муртан осознавал это превращение и не слишком печалился из-за него. Если что-то и огорчало молодого человека, так это гибель его слуг. Ему было жаль людей, умерших из-за него.
«С другой стороны, – подумал Муртан, – я не могу позволить себе роскошь долгой печали. У меня есть куда более насущные заботы. И к тому же все эти люди нанялись ко мне совершенно свободно. Что до женщин – что ж, участь наложниц такова. Иногда они меняют хозяев, но никогда – судьбу и образ жизни…»
Лучшим утешителем в подобных случаях всегда служат новые невзгоды. Муртан ехал на коне, высматривая, нет ли поблизости хорошей переправы. Река неустанно катила свои мутные воды по равнине, и что-то зловещее чудилось в ней. Там, на другом берегу, простиралась Стигия, страна таинственных богов, жестоких жрецов, кровавых жертвоприношений, тайн, погребенных в заброшенных храмах.
