– Ты глупец, – заявил киммериец.
– Возможно… Но в Стигии у меня важное дело.
– Таких, как ты, в Стигии ожидает только одно дело – смерть.
Конан повернулся с явным намерением уйти. Муртан отчаянно закричал ему в спину:
– Подожди! Не бросай меня! Раз уж ты меня спас, не дай мне умереть.
– Я оставил тебе коней, ты можешь продать их в любой из деревень и выручить достаточно денег, чтобы добраться до моря, – заметил Конан. – А там ничего не стоит наняться на корабль, который довезет тебя до Кордавы. По-моему, ты вполне в состоянии позаботиться о себе и сам, без няньки.
Муртан вздохнул и не произнес больше ни слова.
С видом обреченного на смерть он следил за тем, как киммериец отвязывает лучшего из коней, преспокойно садится в седло и уезжает прочь. Скоро уже рослый варвар скрылся из виду, а Муртан все сидел на месте, возле постепенно остывающего погребального костра, и смотрел в одну точку.
* * *
Галкарис не закрывала глаз, когда кругом шла резня; напротив, она приказывала себе смотреть. Слезы подчас мешали ей, но она сердито смахивала их с лица. Она должна запомнить все, что произошло! Ей казалось, будто она не участник события, а сторонний наблюдатель, и страшные картины, разворачивающиеся сейчас перед нею, – нечто вроде театрального представления. Будоражит, пугает, но никак не задевает.
И вдруг, в одно мгновение, все переменилось. Из зрителя Галкарис превратилась в жертву.
Какой-то человек, совершенно незнакомый, с потным черным лицом, с мокрыми морщинами вокруг глаз и рта, с гнилыми зубами, оскаленными в усмешке, – все эти детали накрепко запечатлелись в памяти девушки, – наклонился над нею и схватил.
Она вскрикнула, пытаясь отбиваться, но он несколько раз ударил ее по лицу, и девушка обмякла, обвисла в железной хватке разбойника. Негодяй поднял ее на коня и устроил позади себя, а затем, ударив пятками скакуна, громко заверещал и кинулся в атаку.
Перед глазами пленницы замелькали картины безжалостного избиения. Люди падали один за другим. Один раз похититель Галкарис, не рассчитав в горячке боя (а может быть, и просто от прирожденной жестокости), зарубил женщину. Это была та самая наложница, которая играла на маленькой арфе в спальне Муртана, когда туда привели Галкарис. Женщина даже не вскрикнула, когда сабля опустилась ей на голову и буквально снесла половину ее лица.
Разбойник не стал останавливаться для грабежа. Казалось, он заполучил то, ради чего и ввязался в это нападение.
