Площадь была полна народу. Прямо в ухо Туризинду вопила какая-то лоточница: «Купите ленты! Ленты, ленты!» Рядом надрывался басистый молодец: «Пирожки, сладкие пирожные! Пирожки, сладкие пирожные!» Его перекрикивали продавцы маринованных рыбок, деревянных игрушек, тряпичных кукол, разноцветных платков, костяных резных пуговиц… Все это кишело и бурлило. Несколько раз Туризинд ловил на себе призывные взгляды женщин, но он отворачивался: они вызывали у него неприязнь.
Никто, казалось, даже не вспоминал о преступнице. Все спешили, всем хотелось успеть как можно больше прежде, чем казнь свершится, и праздник закончится.
Конан, верхом на вороной лошади, остался на углу площади и небольшого переулка, достаточно узкого, чтобы преследователи, когда они погонятся за беглецами, не могли хлынуть толпой и вынуждены были бы растянуться цепью шириной не более трех человек. А с тремя разом могучий киммериец справится без труда.
Туризинд, повинуясь приказу своего компаньона, протискивался ближе к помосту. Осужденную еще не вывели, толпа гудела и колыхалась. Шагах в семи от высокого деревянного настила Туризинд остановился и, приметив в толпе белоголового мальчика, поманил его к себе серебряной монеткой.
Ребенок сперва не поверил собственному счастью, затем указал на себя пальцем и скорчил вопросительную рожицу.
– Да, да, – кивнул ему Туризинд.
Оставив отца, который крепко держал его руку, мальчик пробрался к щедрому господину.
– Последи за моей лошадью, – сказал ему Туризинд. – Я хочу подойти еще ближе, а на коне не подберешься.
– Да ведь и отсюда хорошо видать, – отозвался мальчик.
– Я хочу не только видеть, но и чувствовать запах, – сказал Туризинд. – Ты еще маленький и не понимаешь таких вещей, так, что лучше не спрашивай.
– Ну, – протянул мальчик, – за серебряную монетку я могу ни о чем не спрашивать, ведь так? Мой отец так говорит. Он трактирщик.
– Для чего он взял тебя с собой? – не удержался от вопроса Туризинд.
– Как – для чего? – удивился мальчик. – Для назидания. Тут много детей. Мы должны знать, к чему приводит знакомство с дурными женщинами.
– Если твой отец трактирщик, то у него в заведении бывают… разные женщины, – сказал Туризинд.
Мальчик засмеялся.
– Те, что у моего отца, – честные. У нас никогда не обкрадывают, так что ежели вы хотите задержаться в Ювауме, милости просим. Правда, все комнаты у нас сейчас заняты, да я шепну отцу словечко – и комнатка найдется. Идет?
– Идет, – кивнул Туризинд. – Хочешь посидеть на моей лошади? Сверху-то лучше видно.
