ПЕРВЫЙ ГОЛОС
На поле за Куимдонкином эти Марри гоняли его и всех кошек.
ВТОРОЙ ГОЛОС
Давно погасли костры, которые жгли разбойники Робин Гуда, запекая в золе картошку — пищу богов.
ТРЕТИЙ ГОЛОС
А вон за тем холмом он, одинокий охотник, подстерегал волков (или кроликов) и краснокожих племени сиу (они же братья Митчеллы).
На фоне затихающего фильмового аккомпанемента слышны детские голоса, хором твердящие названия графств Уэльса.
ПЕРВЫЙ ГОЛОС
В Мирадорской школе он научился читать и писать. Кто хуже всех плел салфетки? Кто, аккуратно и неизменно, каждый божий день лил воду в галоши Джойс? Вечерами, когда дети вели себя хорошо, им вслух читали про Макса и Морица, когда же они вели себя плохо, они одиноко сидели в пустынном классе, слушая дальние, унылые, страшные звуки поздних уроков музыки.
Детские голоса умолкают. Урок музыки продолжается в глубине
РАССКАЗЧИК
И я пошел дальше, через белый Колок, в Куимдонкинский парк, и все сыпался снег, и, внезапно смягчившись, ветер принялся перебирать ребячьи тоскливые, помнящиеся ноты. Сумерки замыкали парк, как снег, только другой, темней. Скоро зазвенит колокольчик в знак того, что сейчас запрут ворота, хоть в парке и нет ни души. Только сторож белыми кругами обходит пруд, на котором нет сейчас лебедей. Я побрел с ним рядом, топча белый саван дорожек, мимо захороненных клумб и пушистых, угнетенных и оглушенных снегом, забывших про щебет деревьев, задавая ему свои вопросы. Он сказал:
СТОРОЖ
А-а, да-да, как сейчас его помню. Перелезет, бывало, через ограду бассейна и пугает бедных лебедушек. Носился, как козлик, по газонам, там, где ходить запрещается. Срезал с деревьев ветки. Вырезал на скамейках слова. Рвал декоративный мох, кромсал георгины. Дрался на эстраде. Или взберется на вяз и мечтает наверху, как сова. Жег костры в кустах. Мял траву. Да-да, я хорошо его помню. По-моему, он был очень счастливый. Я узнал бы его из тысячи.
РАССКАЗЧИК
Мы дошли до последних ворот. Сумерки наступали на нас, на город. Я спросил: И что же теперь с ним сталось?
СТОРОЖ
Он умер.
РАССКАЗЧИК
Сторож сказал:
Звенит колокольчик
СТОРОЖ
Умер… Умер… Умер… Умер… Умер… Умер.
Преследователи
Было шесть часов, зимний вечер. Мелкий, тощий дождик тусклой моросью одевал фонари. Длинно, желто мерцали тротуары. Пища галошами, в плачущих котелках и шляпах молодые люди вываливались из офисов на колкий ветер, домой.
Всего, мистер Мейси.
Тебе не со мной, Чарли?
У-уф! Свинская погодка!
Спокойной ночи, мистер Суон, — и большие черные круглые птицы-зонтики уносили солидных господ вверх, на одетые фонарным светом холмы, под защиту каминов, в тепло и укромность, к шлепанцам, женам, именуемым Мамочками, к старым, нежным, блохастым псам и к журчанию радио.
