Туманное январское утро, не знающее на этих широтах солнца, потрескивало от холода. День обещал быть жестоким. Все живое пряталось в домах, кроме собак, пушистых комков на снегу. Медленно светало.
А в четырехстах километрах севернее, в промерзшей глуши лиственничных стволов, загудел, возможно, электрический движок, отключаемый на ночь, — Улэкит проснулся. Двадцать два сруба и несколько чумов на высоком берегу реки. Один из них — почта. Вставай, Катя, на работу пора!
А еще дальше в ледяную немоту утра ворвался хрип оленьих дыхал — стадо поднялось на ноги. Вышел, согнувшись, из чума старик Тимофей Егорович Чапогир, глянул узкими глазами на застывшую тайгу, втянул воздух через ноздри… Холодно, однако, а караулить стадо надо. Чай кипяти, Сергей!
До аэропорта дошли молча. Самолеты «АН-2» стояли рядком с раскрученными винтами. В воздухе висел рев — прогревались моторы. Не успели войти в зал ожидания — объявили посадку на Улэкит. Пассажиров было всего четверо: Кротовы, старуха эвенка, приезжавшая, вероятно, в окружную больницу, и командировочный охотовед.
Меня пропустили па поле; я поднес вещи прямо к самолету. Около открытой дверцы пришлось подождать — грузчики кидали в брюхо машины громоздкие ящики с консервами.
Мы стояли и смотрели друг на друга.
— Ну, ребята, — сказал я с преувеличенной бодростью. — Летите!
Катя моргнула, губы ее сморщились, на глазах стали проступать слезы. Кротов опустил голову.
— Знаешь, девочка, — вырвалось у меня как-то отчаянно, — дай-ка я тебя поцелую!
Сквозь слезы она улыбнулась, отодвинула шаль и подставила щеку.
— А меня будете лобызать? — хрипло спросил Кротов.
— Давай и тебя.
Мы неуклюже обнялись. Кучум, непривычный к поводку, рвался из рук Сергея, повизгивая.
— Ну, пес, — обратился я к нему, — береги хозяев.
И вот уже дверка хлопнула, но тут же распахнулась опять, и голова Кротова в огромной шапке высунулась поверх руки пилота.
— Борис Антонович, спасибо за все! Приезжайте в стадо работать! Устрою протекцию!
— Уходи, защемлю! — крикнул пилот.
И дверка захлопнулась окончательно.
Я побрел с летного поля, встал у заборчика.
Заурчали моторы; «АН-2», поднимая метель, вырулил в дальний конец взлетной полосы, а потом промчался мимо, прыгая на снежных застругах, грузно оторвался от земли и потянул в сторону сопок.
На поле появились люди с чемоданами. Наверно, объявили посадку на очередной рейс. Мне казалось, что вокруг тишина. Оглохшая, онемевшая планета, где нет Сергея и Кати!
