— Не вы один, — понял я настроение Бухарева.
Не отвечая, он некоторое время расхаживал вдоль своего длинного стола мягкой, неслышной походкой.
— Тянет меня в тайгу, Воронин. Я двадцать лет соболишку добывал.
— Слышал об этом.
— По сотне хвостов таскал за сезон. В Ленинграде на пушном аукционе моих соболишек хвалили. А сейчас… Ну ладно! — оборвал он себя и свои воспоминания. — Зачем пришел?
— Сами знаете.
— Я все знаю. Фарцовщика взял на работу?
— Ерунда, Вениамин Иванович. Не может быть.
— Как не может быть? Люди говорят. Крест откуда взял?
— Крестик. Не знаю.
— Обменял на шкурку. А шкурка — утаенная от государства. Это как? Судебное дело может выйти. А ты что говорил про него?
— Я и сейчас повторю. Славный парень. Способный. Ершистый, разумеется.
— А шкурки берет?
— Не верю, Вениамин Иванович. Сами знаете, маленькая фактория — замочная скважина. Языки чешут таежники.
— Инструктор врет?
— Инструктор может ошибаться.
Бухарев нажал кнопку звонка. Вошла секретарь — нескладная высокая девушка. Бухарев попросил пригласить инструктора Потапова. Сидели молча, не глядя друг на друга. Вениамин Иванович барабанил пальцами по столу и тоскливо косился в окно. Появился коренастый молодой человек с румяным лицом, недавний житель в нашем поселке.
— Слушаю, Вениамин Иванович.
— Рассказывай, что в Улэките слышал.
Молодой человек сел, прокашлялся, поправил узел галстука и бойко изложил такую историю.
На фактории Улэкит к нему пришел заведующий местным красным чумом и сообщил, что старовер Филиппов, всегда подрывающий его лекционную пропаганду, приобрел у приезжего человека крестик в обмен на соболью шкурку. Заведующий красным чумом был слегка пьян («ма-аленько выпил бражки»). Инструктор выслушал его, махнул рукой и отпустил. В тот же день он вторично услышал о крестике — на этот раз от охотоведа. Видимо, слух распространился по фактории, где всех домов было двадцать два, не считая летних чумов. Охотовед назвал фамилию — Кротов — и должность — корреспондент окружного радио. Тут инструктор призадумался: черт его знает, все-таки идеологический работник… неудобно. Он хотел переговорить с Кротовым, но тот уже уехал в стадо.
— Вот и все. Следствия я не вел.
Бухарев из-под припухших век взглянул на меня, словно проверяя, какое впечатление произвел рассказ инструктора. Я хмуро уставился на розовощекого молодого человека.
— Вы верите в эту версию?
— Да как вам сказать… — пожал он плечами.
— Тем не менее Суворову вы ее изложили. А это все равно что объявили по радио.
