— Я не пойду в спортшколу. Я останусь в своей команде, — говорит Лена.
— Правда? Ну и правильно. Подумаешь, спортшкола. Как мы их!
— Конечно! Подумаешь, спортшкола. Что мы, спортшколу не видели? Правда, Марина?
Подходит Светлана Михайловна.
— Лена, Марина, завтра тренировка, не опаздывайте.
— Светлана Михайловна, — спрашивает Марина, — а со спортшколой мы еще сыграем? Хоть разочек, а, Светлана Михайловна?
— Через некоторое время — непременно, — отвечает тренер. — Если будете так играть, вы всю Москву победите. Только без спеси, без нахальства, слышите?
…Дома мама печет печенье, и пахнет в квартире празднично, вкусно — не то ванилью, не то корицей. И тепло, и очень славно.
— Мама, мне никто не звонил? — спрашивает Лена.
— Никто. Хотя нет, звонил какой-то молчаливый, в трубку сопел, ничего не сказал.
— У меня нет таких знакомых, — говорит Лена.
— У всех есть такие знакомые, Леночка. Даже у меня. Несмотря на преклонный возраст. Но это был кто-то из твоих знакомых. У меня интуиция.
— Да ну, мам, у тебя всегда интуиция. И насчет преклонного возраста кокетничаешь, сколько можно?
Мама ничего не ответила, вздохнула, стала вытаскивать противень с печеньем. Лена вдруг увидела у мамы седину, и не отдельные пряди, как было совсем недавно, а много седых волос. И лицо у мамы усталое, и глаза невеселые.
— Мама, а давай в воскресенье пойдем с тобой на лыжах. Пойдем?
— Можно, — отвечает мама, — очень даже просто — утром сядем в электричку, через час окажемся в белом лесу.
Зазвонил телефон.
— Слушаю, — сказала Лена, — слушаю.
В трубке молчали. Потом Лена услышала частые гудки.
Жалко того, кто звонит и не решается говорить. Стесняется.
Что-то ей сегодня всех жалко — маму, Марину и этого молчаливого. Почему она вдруг всех пожалела? Может быть, потому, что перестала жалеть себя? Стала сильнее, стала щедрой. И увидела, что у всех, даже у самых сильных, бывает нехорошо на душе. И мама — это мама, а не такой человек, с которым надо воевать, отстаивая свою независимость. Независимость приходит сама, когда ты до нее дорастаешь, когда ты ее достоин. И не раньше, у Лены это связано с тем, как она рвется к кольцу, держа в руках желтый мяч, похожий на маленькое солнце или на огромный апельсин. В спину кричат: «Лена! В отрыв!» Это значит, ворвись на чужую половину, пока там никого нет. И тогда ты забросишь мяч наверняка, никто тебе не помешает. Но кричат просто от переполняющих эмоций, отрыв может получиться или не получиться. И бросок по кольцу может быть удачным или неудачным. И мяч могут не отнять, а могут и отнять. И все-таки теперь у Лены есть уверенность, что она не проиграет, что она не последний человек в классе, в команде, в своем доме, во всем мире. Не последний, нет. Она стала играть в баскетбол. Просто так, ни на что не рассчитывая. «Постарайся попасть по кольцу» — так сказали ей. И она стала стараться. Мяч — кольцо, мяч — кольцо. И больше ничего, полная сосредоточенность. А в это время меняется сам человек, отлетает то, что мешает двигаться вперед, находишь общий язык с людьми, тебя окружающими. Она теперь умеет не обижаться на весь белый свет. Проснулась энергия, появилась координация движений, координация чувств.
