Спустя полчаса оба они выходили за пределы двора уже без лошадей, придерживая под плащами свои кошельки.
— Теперь тебе надо приодеться, у тебя слишком вызывающий вид. — посоветовал Стайсу Мосик. — Можно подумать, что ты собрался служить тут вышибалой в трактире!
У старьевщика Стайс приобрел себе несколько поношенный, зато по росту костюмчик, состоящий из узких штанов, куртки и плаща. Без плащей тут вообще никто не ходил. Все-таки город воров! А еще берет с пером. И в самом деле почувствовал себя щеголем.
— Ну, вот! Порядок! — с довольным видом воскликнул Мосик, прицепив Стайсу на пояс замшевый кошелек, сломанные часы луковкой, нож в ножнах и табакерку. Все это он только что изъял у старьевщика.
— Теперь тебя можно и женить, чтобы было у кого пожить на время! Стайс наотрез отказался от женитьбы, по крайней мере, сегодня.
— Ну, как хочешь, — согласился Мосик, — а у меня вот в каждом городе по жене! И приятели направились в кабак.
В трактире «Чумная свинья» было шумно, грязно, тесно и душно.
Мосик оживился, оказавшись в родной обстановке. Он шнырял между столами, жал руки, целовался, хлопал приятелей ручищей по спинам и всем представлял Стайса, как слепого. Никого не смущало то, что Стайс выглядел вполне зрячим. Все это не мешало ему шесть раз утратить кошелек, пока Мосик пил пиво. И шесть раз заполучить его обратно, пока Мосик чокался кружкой. Наконец, они угомонились, засев за грязный столик у окошка, и заказали баранину на вертеле. Часа полтора, пока баранина вертелась на огне, Мосик рассказывал собравшимся о своем турне по Гвоздилии и ее окрестностям. Из всех передряг он выходил сухим, суше некуда. И вот подали баранину.
— Что-то баран мелковат. — усомнился Стайс. — Кормили, видно, плохо.
— Ну что ты! — возразил Мосик. — Очень даже упитанная собачка! Стайс немедленно выплюнул кусок. А Мосик с аппетитом доел все.
— Не хочешь — не надо. — с довольным видом сообщил он и потребовал пива. — А из чего тут делают пиво? — с подозрением спросил Стайс.
— Ну, с пивом-то, можешь не беспокоиться, все в порядке! Его варят из старых тряпок.
В трактир ввалилась компания бродяг. И без того шумное место превратилось в настоящий бедлам.
— Мосик! — заорал один. — Дружище! Разве тебя еще не повесили? Дай расцелую тебя, старый негодяй!
— Само собой, повесили, Дуплет! Я собственными глазоньками видел, как мой труп качался на ветру. Да так одолевали вороны, и такой собачий холод был! Я не утерпел, снялся с петли и смылся, пока еще чего похуже не случилось!
