– Но это в самом деле я, – сказал Лазарь, не моргнув глазом.
Писарь испугался.
– Тогда чего же ты стоишь здесь? – недоверчиво спросил он.
– Меня воскресили, – пробормотал Лазарь.
– Ишь ты. Скажи, пожалуйста. И кто же тебя воскресил?
– Некий Галилеянин.
– Не слыхал о таком, – обронил писарь. В его бумагах такой не числился, значит, его никогда и не существовало. – А что тебе здесь, собственно, нужно? – спросил он с подозрением.
– Мне нужны новые документы, – сказал Лазарь. – Свидетельство о рождении, трудовая книжка и так далее.
Лицо писаря стало неприступно строгим. Буквально на глазах он становился молекулой власти.
– Свидетельство о рождении, – писарь не говорил, а гвозди вколачивал, – выдается при рождении.
– Это именно мой случай, – с надеждой ухватился Лазарь за эти слова, – хотя и не совсем обычный.
Писарь затряс лысиной:
– Нет. Рождение – это когда родитель или другое лицо, им уполномоченное, приносит подтверждение от фельдшера или от повитухи, что человек действительно родился. Ты можешь принести подтверждение от повитухи? И вообще – есть у тебя родители?
– Нет, – честно отвечал озадаченный Лазарь.
– Ну, вот видишь, – писарь положил свои костлявые руки на стол с чернильницей. – Уж больно просто вы себе все представляете. Этак ведь может кто угодно прийти: гони, мол, документы, а потом загонят их на стороне.
– Но я... – по-видимому, Лазарь хотел сказать, что он...
– Послушай, – писарь еще не потерял интереса к своему собеседнику, – а об этом самом, ну, об этом воскресении, существует какой-нибудь официальный протокол?
– По-моему, – прошептал Лазарь, – пока еще нет.
– Ну вот, пожалуйста! – торжествующе воскликнул писарь. – Нет, честное слово, я этот народ никак не могу понять: как вы себе все это представляете? Значит, приходит сюда какой-то – как бишь его звали?
– Назарянин.
– Только что ты называл его по-другому.
– Назарянин или Галилеянин. Все зовут его Учителем.
– Значит, приходит сюда какой-то учитель – Бог знает, есть ли у него вообще учительский диплом – и давай воскрешать людей. Без официального разрешения, без согласия властей, без печати. Слыханное ли это дело? Можно ли такое терпеть? Это кончилось бы всеобщим хаосом. – Тут писарь о чем-то вспомнил. – Постой, – он поднял указательный палец. – Лазарь, Лазарь... – опять повторил он и начал рыться в бумагах на полке. – Лазарь! Ну, что я говорил? Вот он, голубчик! Вот его свидетельство о смерти! Умер от воспаления легких! Черным по белому! Законный документ! Не понимаю, чего тебе еще нужно?