– Белочку? – рявкнул на нее Ной. – А почему именно белочку?
– Сама не знаю, – пани Ноева покраснела от смущения. – Это такая симпатичная зверюшка...
– И поэтому, черт побери, – разошелся Ной, – потому что она симпатичная, поэтому мы должны спасти ее за счет несимпатичных? Ну, это уже конец света! И вообще, что такое симпатичные-несимпатичные? Ведь это же крайне относительные понятия! Я, например, обожаю пчел и ненавижу виноградную тлю и скворцов, которые губят мой виноград!
– Бронтозавры, – деловито заметил Иафет, – не бог весть какие симпатичные, зато они помогли нам соорудить ковчег. Думаю, было бы свинством и неблагодарностью поначалу использовать их как бульдозеры, краны и скреперы и наплевать на них потом, когда вода подымется выше крыши.
– Бронтозавра, – возразила жена Хамова, втирая в виски вьетнамскую мазь, – насколько мне известно, нельзя подоить. А мне понадобится свежее молоко. Это я на случай, если вы забудете. Но вы, естественно, забудете.
– Без птеранодона нам вообще якоря не поднять, – категорически заявил Хам.
– А что это такое – птеранодон? – спросили женщины.
Интеллигентки называются.
– Крупнейшая птица от сотворения мира, – объяснил Хам. – Размах крыльев восемь саженей, грузоподъемность три взрослых мужика, радиус действия двести морских миль.
– А на кой он нам? – спросил Ной.
– А на чем ты полетишь искать сушу, может, на голубке? – саркастически спросил Хам. – Или у тебя вертолет есть?
Они дискутировали в этом роде, пока вода не поднялась намного выше ватерлинии Ноева ковчега. Корабль закачался на волнах, и якорные канаты угрожающе натянулись.
– Дети, – сказала пани Ноева, – по-моему, пора поспешить.
– И без тебя знаем, – осадил ее Ной.
– Будем бросать жребий? – с готовностью спросил Иафет. – Напишем названия животных на бумажках...
– Хрен тебе, а не жребий, – раздраженно сказал Ной. – Не дай Бог, вытащим пару титанозавров, тогда на чем нам самим спасаться? На надувных матрацах?
И тогда жена Ноева сказала:
– Я думаю...
Ее хотели было оборвать, но ни у кого никаких новых мыслей уже не было. И поэтому наступила тишина.
– Я вот что думаю, – продолжала осмелевшая пани Ноева, – наверное, придется нам всех этих завров и вообще крупных животных оставить за бортом.
Они терпеливо слушали ее. Они заранее смирились с чушью, которую она будет нести.
– Потому что в один прекрасный день, – продолжала жена Ноева, – насколько я Его знаю, придет Господь и спросит список спасенных животных. И теперь представь себе, Ной, что ты представляешь ему перечень, а в нем – четыре названия.