Девушки-Джакометти выжидательно смотрят. Выдаю самую свою осмысленную фразу по-японски:
— Икура десу ка?[74]
Одна из девушек качнулась вперед и подносит к моим глазам калькулятор из оцинкованной стали: на светодиодном индикаторе высвечивается цифра с астрономическим количеством нулей.
Гермико улыбается, кивает от моего лица, девушки-Джакометти бурно аплодируют. Вот уж неудивительно — за такие-то деньги, мать их за ногу.
Выходим на тротуар. Я прижимаю к себе здоровущий пакет не иначе как из пожелтевшего рыбьего клея. Проходим несколько шагов.
— Дай-ка руку, — говорит Гермико. И перекладывает мне в ладонь отрез серебристой кольчуги.
— Это что такое?
— Ожерелье, глупышка. К такому платью полагается завершающий штрих.
— Но где ты его раздобыла? Гермико широко усмехается.
— Слямзила, пока продавщицы отвернулись. Уж эта мне Гермико.
Заворачиваем за угол выпить чаю в тесной многоуровневой кафешке, где повсюду кованое железо филигранной работы и зеркала с золотыми прожилками.
— Хочешь попробовать мороженое-сандэй «зеленый чай»? — спрашивает Гермико. — Мое любимое.
— С удовольствием.
Официантка в мандариновом форменном платьице горничной из фарса времен belle epoque[75] кланяется и убегает. Гермико заглядывает мне в глаза.
— Ты счастлива?
— Есть хочется. После похода по магазинам я всегда голодная как волк, но, в конце концов, лопаю-то я за двоих.
— Ты не?.. — пугается она. Я смеюсь.
— Я имею в виду, за двоих японцев. Я не беременна и никогда не буду.
Гермико накрывает мне руку своей рукой.
— Нет?
— Когда я в последний раз сделала аборт, я велела им заодно вытащить и все причиндалы тоже.
— И для тебя это… — она умолкает, закусывает нижнюю губу, — не явилось тяжелым душевным потрясением?
— Я уже давно собиралась это сделать. Mes regies[76] всегда причиняли мне адскую боль…
— Твои — что?
— Mes regies. Французский эвфемизм для «месячных» — так было принято говорить в моей семье, чтобы никто случаем в обморок не грохнулся при мысли о вагинальном кровотечении. Хотя «месячные» — тоже эвфемизм, верно? Как бы то ни было, мне всегда казалось, что от матки проблем куда больше, нежели пользы. Так что я велела все на фиг вычистить.
В глазах Гермико — готовое излиться на меня сочувствие.
— И тебя не огорчает, что не будет детей?
— Вообще-то нет. Поглаживает пальцами мою руку.
— Ты всегда сможешь воспитать приемных.
— Еще до того, как у меня начались менструации, я твердо решила: никаких детей.
— В самом деле?
