Она запускает руку в лоскутный ридикюль.
— У меня тут где-то завалялась мейши замечательной сенсэй по языку.
— Говорите как белый человек, милочка.
Она извлекает из бумажника стянутую резинкой пачку визиток.
— Ну, визитная карточка одной изумительной преподавательницы японского.
Я гляжу прямо в ее выразительные глаза.
— Не интересуюсь.
— У нее учиться так весело, особенно если один на один. А еще она дополнительно преподает каллиграфию и раз в месяц, в выходные, приглашает особо отличившихся студентов на чайную церемонию.
— Я вообще не хочу учить японский. Бонни резко выпрямляется.
— Не хотите?
— Смотрите сюда, Бонни. — Я машу Флосси, указываю на мой бокал, улыбаюсь, затем указываю на Бонни. — Видите, как все просто?
Бонни втолковывает что-то Флосси по-японски, тот коротко отбрехивается, она тараторит еще несколько минут, бурно жестикулируя, в голос ее закрадываются угодливые нотки. Флосси обрывает поток ее излияний коротким кивком и гортанным восклицанием, что в странах Средиземноморья предвосхищает отхаркивание.
Не прошло и десяти секунд, как мой джин-тоник уже на стойке. Слим, Флосси и Мел совещаются в дальнем углу: с напитком для Бонни, похоже, возникли проблемы.
— Но как же вы обойдетесь, не уча японского? — Бонни вновь закапывается в ридикюль и извлекает на свет пачку гвоздичных сигарет непальского производства.
— Будьте добры, не курите. — Для вящей убедительности кладу руку на ее пухлое запястье.
— О, но это вовсе не табак…
— Будь это табак, я бы стрельнула у вас сигаретку. А от запаха тлеющей гвоздики меня тошнит.
— В самом деле?
Залпом осушаю свой дж-т наполовину.
— Еще воспитываясь в Канаде, я учила языки: английский — в Альберте, французский — когда перебралась в Монреаль поступать в университет. В Вене, во время годичной стажировки, выучила немецкий. Так что видите, Бонни, я учила языки всех мест, где когда-либо жила, и знаете что?
Расстроенная Бонни пытается привлечь внимание Слима, который вдруг решил, что самое время заново аккуратно сложить все скатерти.
— Что?
— Сама я, хоть убей, никого не понимала, и никто так ни черта и не понял насчет меня. Так что, еще летя в самолете, я решила, что в Японии начну все сначала.
Бонни щелкает пальцами, глядя на Флосси, тот щелкает пальцами в ответ. Мел замечает, что происходит — нет, он отнюдь не всегда слеп и глух! — и отвешивает Флосси смачный шлепок; тот, всхлипывая, бежит на кухню.
— Но если вы здесь хоть сколько-то пробудете, все равно основ поднахватаетесь.
