Он принял вызов; я отправился на место встречи, хотя и питал к ней изрядное отвращение, от чего не раз по пути бросало меня в холодный пот; но стремление отомстить, позор, который повлекло бы отступление, и надежда на победу — все вместе разогнало недостойные мужчины симптомы трусости, и я явился на место встречи в достойном виде. Там я ждал целый час сверх назначенного срока и не без удовольствия убедился, что Гауки не намерен встретиться со мной, ибо мне таким образом представился случай разоблачить его малодушие, доказать свою собственную храбрость и, не опасаясь никаких последствий, хорошенько поколотить его, где бы мне ни довелось его найти. Возбужденный этими соображениями, начисто развеявшими все мысли о моей беде, я прямехонько отправился в дом Гауки, где мне сообщили о его стремительном бегстве в деревню, куда он выехал меньше чем через час после получения моей записки. И я был настолько тщеславен, что напечатал всю историю в газете, хотя мне и пришлось продать меньше чем за полцены моему квартирному хозяину обшитую золотым галуном шляпу, чтобы заплатить газете и покрыть расходы на свое содержание.
Меня приглашает мистер Крэб. — Описание его — Я обучаюсь искусству врачевания. — Изучаю нрав Крэба. — Становлюсь ему необходимым. — Непредвиденный случай. — Крэб советует мне пуститься в широкий мир. — Помогает деньгами. — Я отправляюсь в Лондон
Когда улеглось мое раздражение, а мое тщеславие было утолено, я увидел, что обречен всем ужасам крайней нужды и люди избегают меня как существо иной породы или, вернее, как одинокое создание, отнюдь не предусмотренное планами провидения и лишенное его защиты. Мое отчаяние довело меня чуть ли не до полного отупения, когда в один прекрасный день мне сказали, что какой-то джентльмен хочет повидаться со мной в одном трактире, куда я немедленно отправился, и был представлен некоему мистеру Ланчелоту Крэбу, городскому лекарю, распивавшему вместе с двумя другими так называемый поп-ин — напиток, приготовляемый из полутора кварт бренди и кварты слабого пива. Прежде чем поведать о причине этого приглашения, мне кажется, я угожу читателю, ежели опишу джентльмена, пославшего за мной, и сообщу о некоторых чертах его нрава и поведения, которые могли бы осветить последующие события и объяснить его отношение ко мне.
Этому члену факультета было пятьдесят лет, росту он был пять футов, а в талии — десять; лицо его было широко, как полная луна, а цветом походило на ягоду тутового дерева; нос его, имевший сходство с пороховницей, распух до чудовищных размеров и сплошь был усеян прыщами; его серые глазки отражали лучи света столь косо, что когда он смотрел вам прямо в лицо, казалось, будто он любуется пряжкой на своем башмаке. Давно уже он питал неугасимую ненависть к Пошну, который, хотя был моложе его, но преуспел больше и однажды умудрился вылечить больного, чем опроверг диагноз и посрамил упомянутого Крэба. Эта вражда, почти улаженная в свое время благодаря вмешательству и стараниям друзей, вспыхнула снова, уже непримиримая по вине жен обоих противников, которые, встретившись случайно на крестинах, затеяли спор о старшинстве, перешли от ругательств к драке, и только с большим трудом кумушки помешали им превратить радостное событие в скорбное зрелище.
