«Мистеру Роджеру Пошну
>{8}Сэр, сим довожу до вашего сведения, что я покинул военный корабль „Гром“, будучи принужден отклониться от прямого курса ввиду того, что убил моего капитана, совершив это по чести на берегу мыса Тиберун>{9}, на острове Испаньола>{10}, приняв сначала его пулю и вернув оную, каковая и пронзила его насквозь. Точно так я поступил бы и с наилучшим человеком, который когда-либо шагал между носом и кормой, буде он ударил бы меня, как ударил капитан Оукем. Благодарение богу, я в безопасности, находясь среди французов, которые очень учтивы, хотя я и не знаю их тарабарского языка. И я надеюсь быть в ближайшее время оправданным, вопреки всем важным друзьям и парламентским связям капитана, так как я послал моему лендлорду отчет обо всем этом деле с указанием широты и долготы, где произошло столкновение, и притом выразил желание, чтобы он изложил все сие его величеству, который (да благословит его бог) не попустит честного моряка потерпеть незаслуженную обиду.
Искренний мой привет вашей супруге, остаюсь вашим другом и слугой
Томас Баулинг».
«Родрику Рэндому
Дорогой Рори, не сокрушайся о моем несчастье, но памятуй, мой мальчик, о своих занятиях. У меня нет денег для посылки тебе, но что за беда? Мистер Пошн позаботится о тебе во имя любви, которую питает ко мне, и благодаря ему ты ни в чем не будешь нуждаться, и, как бы трудно мне ни пришлось, я когда-нибудь с ним все-таки расплачусь. Больше пока ничего, но остаюсь с почтением
твой дядя и слуга до самой смерти
Томас Баулинг».
Как только я прочел это письмо, отправленное, так же как и первое, из порта Луис>{11} на Испаньоле, аптекарь, покачивая головой, сказал:
— Я очень уважаю мистера Баулинга, это верно, и охотно согласился бы, но теперь тяжелые времена. Денег теперь нигде не добудешь, полагаю, они все провалились сквозь землю. Вдобавок я и так уже поиздержался: кормил вас с начала месяца, а не получил за это и шестипенсовика, и одному богу известно, получу ли когда-нибудь, потому что, как я разумею, дяде вашему придется туго. Я уже раньше думал вас предупредить, так как ваша комната нужна мне для нового ученика, который с часу на час должен приехать из деревни. Вот я и хочу, чтобы вы на этой же неделе подыскали себе другое помещение.
Негодование, вызванное этой речью, придало мне сил перенести сей поворот фортуны и заявить ему, что я презираю его гнусное себялюбие и скорей предпочту умереть с голоду, чем быть обязанным ему хотя бы еще одним обедом. Затем из моих карманных денег я заплатил ему все, что был должен, до последнего фартинга и заверил его, что больше ни одной ночи не буду спать под его кровом. После этого я удалился в бешенстве и печали, не ведая, где искать пристанища, ибо не было у меня ни одного друга, который мог бы прийти мне на помощь, а в кошельке оставалось только три шиллинга. Я предавался бешенству в течение нескольких минут, а затем пошел и снял комнату за шиллинг шесть пенсов в неделю, которые я вынужден был заплатить вперед, прежде чем хозяин согласился впустить меня.
