Башня была пустотелой, и, по сути, она представляла собой огромную, сужающуюся кверху трубу в милю высотой, но видимая часть башни, уходившая под землю, была в три раза протяженнее, а дальше все терялось в дымке. Балкон, на котором стояла Талли, был частью имеющего неправильную форму каменного утолщения, прилепленного как ласточкино гнездо к внутренней стене башни. Чуть выше оно заканчивалось в нагромождении раздробленных, наполовину расплавленных камней.
Мысли Талли путались. Она не понимала, что перед ней, и еще меньше она понимала, какой же смысл, ради всего святого, в этой невероятной штуковине. Талли испытывала постепенно усиливающееся чувство глухого разочарования. Неужели она действительно пожертвовала пятнадцатью годами своей жизни лишь для того, чтобы найти здесь вот это?
Она растерянно посмотрела направо и налево, тыльной стороной руки провела по глазам, чтобы вытереть слезы, выступившие от солнечного света, и подошла ближе к железному парапету. Буря с могучей силой теребила ее волосы и напирала на плечи, когда она нагнулась над парапетом и заглянула в глубину. У нее сразу закружилась голова, потому что пропасть под ней в самом прямом смысле слова была бездонной. Первое впечатление было правильным: полая башня глубоко, бесконечно глубоко уходила в грунт пустыни. Возможно, это был всего лишь вход в огромную пещеру, простиравшуюся под застывшим песчаным морем пустыни Гехран. Но Талли все еще не понимала, каково его назначение.
Она на мгновение закрыла глаза, попыталась ни о чем не думать и еще раз взглянула в глубину.
Внутренняя стена башни была не такой гладкой, как показалось в первый момент: были видны бесчисленные наросты различных размеров и формы, многие из них были снабжены такими же балконами, на каком стояла Талли. Между наростами тянулись черные потеки лавы, похожие на каменные жилы. Казалось, они в произвольном беспорядке тянулись вверх и вниз и местами соприкасались между собой, но непосредственно не пересекались: сходясь, они каменными червями переползали друг через друга, иногда образовывая толстые, кажущиеся болезненными утолщения. «Как нарывы на внутренней поверхности чудовищной вены», — подумала Талли.
Вообще все это производило на нее невероятно сильное впечатление. Хотя она видела у себя под ногами твердый камень и часами ходила по нему, здесь ничто не казалось искусственным, ничто не выглядело так, как будто его каким-то образом сделали.
