– Именно, – сказал Скайчам.
– Ладно, я бы с удовольствием помог вам, – заявил клоун с бесцеремонной искренностью. – Но я всего лишь клоун.
Вот до чего он докатился. А было ли что-нибудь? Не сошёл ли он с ума?
До падения мяча в Тайме Сквер счёт уже пошёл на дни, Скайчам превратился в затворника, задёрнутые шторы, пустые бутылки. Он лежал на спине, скованный равнодушием. Слишком дорого за попытку разворошить улей. Власти даже не озаботились демонизировать его. Стало очевидно, что у него ярчайший упадок сил, слишком близко он всё принял к сердцу и слишком много показал на публике. Сможет ли он уехать, начать жизнь с нуля? Всё вокруг незнакомое, неживое и сцепленное. Он снова видел призраками на потолке сотню тысяч гражданских с Гватемалы, убитых армией при поддержке США. Потом он нашёл информацию, но как он мог узнать её до видения? Он смотрит только CNN. В мощнейшем спазме логики Скайчам сел на диване.
В этот момент зазвонил телефон. Парень с телевидения обвинил его в преступной банальности – смеялся, что у него есть возможность вновь обрести себя и возвестить массам очередную ересь. Скайчам согласился, слишком вдохновлённый, чтобы протестовать.
Передача называлась “Полоумная Арена” и собирала сливки товарищей в шапках из фольги, чтобы изысканными разборками насытить последние часы перед поворотом. Эти сплетённые общие муки все идиотических экспертов и угрюмых ворчунов ускорялись и замедлялись забытыми препаратами и карандашеломным перфекционизмом режиссёра. Один из психов в последний час будет коронован как Король Фриков. Критерий отбора – экстремальность и отсутствие стыда за кафедрой. Выставить себя на осмеяние или даже стать королевским посмешищем – Скайчам восхитился ювелирной подгонкой надежды и тщеславия. Может быть, ему выпадет шанс. В противоестественном состязании, что может быть невероятнее правосудия?
Глаза ведущего были как изюминки, они возникли, чтобы обстоятельно блокировать его лобные доли. Гости появлялись из пустозвонкой бочки, и он расставлял их со снисходительной демонстрацией интереса.
Человек с веточкой в руках упомянул поворот.
– Всё, что я могу открыть, – сказал он, отмеряя слова, как череду искушений, – он будет обескураживающим. И будет стоить очень, очень дорого.
– Мне? – спросил ведущий, и аудитория захохотала.
– Мне, – ответил человек, и они прошли между рядами.
– Возведите в обычай обезьянье кривляние, – заявил другой гость. – Удовольствие использует мускулы просвещения.
