— Да здравствует равенство и братство, — мрачно сказал Степаныч, когда одна из сумок выпала ему.
Никто его шутки не оценил, и Пашка демонстративно закряхтел, взваливая ношу на плечо.
— Вот и отлично, — подытожил Князь. — Ну, что ж… Как говорится, в добрый путь, господа!
Инари первой вступила под своды леса. За ней последовали прочие члены маленького отряда. На полянке под яркими лучами утреннего солнца осталась стоять только брошенная «Газель».
Глава 3. Таежный марш-бросок
Спустя всего полчаса после начала похода «гладиаторцы» по достоинству оценили свою проводницу. Те из парней, кто мало-мальски представлял себе, что такое лес, понимали: дорога будет нелегкой. Дикая, нехоженая чащоба — это далеко не пригородный лесочек, вдоль и поперек истоптанный тропками грибников и семейных парочек, ищущих единения с природой вдали от цивилизации. Здесь словно сама земля восстает против людей, создавая непроходимые буреломы, топи и овраги. Однако девушка, по всей видимости, и вправду знавшая местность превосходно, уверенно вела своих подопечных сквозь заросли. Двигались медленно, подстраиваясь под возможности самых неприспособленных членов группы: музейной сотрудницы, которую, как наконец-то выяснилось, звали Натальей, и пятидесятилетнего водителя, так что время поглазеть по сторонам у Глеба было. В принципе, ничего особенного в лесу не оказалось, за исключением нескольких неизвестных «гладиаторцу» пород деревьев, да антуражного не то мха, не то лишайника, длинными седыми бородами свисавшего с веток, расположенных в запредельной высоте, почти до самой земли. Зато местами в пределах видимости мелькали такие кладбища мертвых деревьев и рытвины в земле, что становилось жутковато. Штурмовать их без альпинистского снаряжения было бы дохлым номером. Глеб все ждал, когда что-нибудь подобное возникнет у них на пути, однако то ли благодаря таланту ведьмачки, то ли из-за дьявольского везения ни единой непроходимой преграды им не попадалось.
Первый привал был объявлен примерно через три часа, когда впереди промеж деревьев замаячил очередной прогал.
— Перекур, — объявил Иван, роняя мешок со спальником в мягкую траву у корней рослой тюменской березы, на вид ну ничем не отличающейся от родной тульской.
За последними деревьями виднелось неширокое пространство, свободное от леса. Мелкий продолговатый овражек, возможно, когда-то был руслом ручейка — наподобие того, что, по словам ведьмачки, спас Глебу жизнь. Теперь же, если судить по обильно растущим на дне оврага осоке и рогозу, ручеек обмелел и заболотился.
