Маме было неловко, и она все обратила в шутку. На самом-то деле читала я всегда, и не только небрежно спрятанные документы. Уже некуда было пристраивать книжные полки, поэтому книги, словно тараканы, расползались по всей квартире и даже вытеснили из гардероба перекочевавшие на балкон одеяла и пледы. Набокова, кстати, мы получили по подписке на закате советской эпохи – черный четырехтомник с «Машенькой», «Приглашением на казнь», «Даром» и другими замечательными вещами, но, увы без «Лолиты», которую мама приобрела через пару лет отдельной книгой.
Неудивительно, что литературные сливки были мною впитаны с детства, а кое-что, кажется, и с молоком матери. Помню, как потрясла меня сцена обеда деда Щукаря из никогда не читанной мною «Поднятой целины». Вернее, не сама сцена, а рассказ матери о ней, ведь еще до кульминации я угадала, что в котле Щукаря никакие на раки, а донские лягушки. Тогда-то я впервые и решила, что знание литературных сюжетов может передаваться по наследству, хотя, случись подобное сейчас, подумала бы, что слышала эту историю от кого-то раньше или, возможно, видела фильм.
Как бы то ни было, а мамина безупречная логика не смогла перевесить один, весьма сомнительный довод отца, и через пять лет я вышла из Кишиневского университета дипломированным филологом. Или, если точнее, профессиональной безработной. Так что к пяти дополнительным годам обучения – на этот раз на факультете бизнеса и управления, я была подготовлена морально, а до третьего курса – и материально, пока не умерла мама, а с ней и возможность оплачивать учебный контракт.
– За восемь лет студенчества можно трижды замуж выскочить и развестись пару раз, – щурится на меня Рита, пытаясь натолкнуть на возбуждающе-излюбленную тему.
– Да ну их всех, – привычно растаптываю бычок я и понимаю, что собственными руками подарила Рите очередную порцию извращенных фантазий.
Я мысленно посылаю Риту и возвращаюсь в киоск. В киоск, в киоск, какой это на хрен бутик!
Боже, как же они меня достали! Твои поклонники, как называет их Рита, имея в виду, конечно же, моих. И не лень им пялиться, думаю я – с трудом, потому что снова не выспалась: Афанасьевна перенесла начало рабочего дня на семь часов, потому что, видите ли, по утрам мужики обнаруживают, что опустел закончился крем для бритья или затупилось лезвие. Что ж, побреются тупым, намылив морду чем придется, раздражаюсь я, правда молча, а на самом деле согласно киваю хозяйке.
