– Император, король, правитель – это всего лишь титулы. Чтобы стать истинным повелителем, надо быть добрым, справедливым и великодушным, – тоном наставника произносит Арчибальд.
– А как вы думаете, если бы я не был наделен всеми этими качествами, вы бы стояли сейчас здесь, живой и невредимый, да еще, судя по вашим речам, в превосходном настроении? Так что я с полным основанием отношу все вышесказанное вами на свой счет! – издевательски смеется Урдалак.
Мракос тоже хихикает – он в первый раз понял смысл шутки.
– Впрочем, я вскоре докажу вам, что могу быть и добрым, и великодушным… вы свободны! – объявляет он, сопровождая слова широким театральным жестом.
Повинуясь этому жесту, несколько осматов поднимают решетку, загораживающую вход в канализационную трубу, ведущую в столицу минипутов. Как мы уже сказали, к этой-то трубе и подведены соломинки из накопительных резервуаров.
Арчибальд раньше других понял, какую им готовят ловушку.
– Вы предлагаете нам свободу вместе со смертью? – спрашивает он, глядя Ужасному У прямо в глаза.
– Я предлагаю вам целых два выхода, – отвечает Урдалак, и на лице его появляется улыбка садиста. – Разве это не является признаком великодушия?
– Значит, как только мы войдем в трубу, ты пустишь воду, многие тонны воды? – восклицает принцесса; она тоже поняла, какую участь готовит им Урдалак.
– Советую тебе поменьше говорить, Селения, и побыстрее действовать! – отвечает грозный Урдалак.
– А куда спешить, если другого выхода у нас все равно нет? Вряд ли ты решишь выпустить нас через черный ход! Поэтому у нас один шанс из миллиона, и нам надо как следует все обдумать, – язвительно отвечает принцесса.
– Один шанс из миллиона? Однако, ты оптимистка. Я бы сказал: один из ста миллионов, – с усмешкой уточняет У. – Впрочем, это все равно лучше, чем ничего, верно? Так что – вперед!… И счастливого пути!
Урдалак взмахивает крючковатой лапой, и к пленникам направляется отряд осматов, чтобы втолкнуть их в трубу.
Барахлюш дрожит, как осиновый лист. А Артур… Артур, наконец, нашел идею, которую искал с той самой минуты, как попал в тюрьму.
– Могу я попросить ваше императорское превосходительство о последней милости? Совсем крохотной, только для того, чтобы ваше императорское величество смогли еще раз явить всем свою бескрайнюю доброту, – нарочито смиренно говорит мальчик, склоняясь в три погибели.
– Однако, этот малыш мне нравится! – заявляет Урдалак, падкий на лесть, как все диктаторы. – И что это за милость?
