«Я люблю тебя», — подумал Паркер, нахмурившись.
— Дэнни, спускайся оттуда! — заорала Роза. Данте Второй покинул забор и начал лезть в никуда по пожарной лестнице. Типичная передозировка успокоительного.
Когда она вытащила его из переулка на Воскресенье, то увидела остатки преследующих копов, лишённые компьютерного управления — они одновременно отстрелили друг другу головы.
Паркер вышел из переулка как раз вовремя, чтобы увидеть, как они уезжают в коповской бибике. Локоть на заднем сиденье ест жареное мясо. Роза дышит сквозь прекрасный синяк своего рта и смотрит в глаза пропасти мира. Она может вырвать сердце мужчины и швырнуть ему в лицо. Какое сильное переживание!
Он рассеянно пошёл по Воскресенью. Локоть — что-то в нём неправильно. Паркер и прежде отстреливал хвосты, и Локоть не соответствовал роли. Не было в нём загнанного, призрачного вида подменыша.
Он резко остановился. Выше по улице, где должна быть коповская берлога, осталась эдакая тень и обгорелые балки. Он уточнил своё местонахождение, осмотрев другие ориентиры. Бесчётное число раз приходил он сюда, пытаясь уничтожить это здание. И вот — пепелище, место детских забав.
Улыбка сформировалась в ста милях позади его лица. «Терпение нестреляной пули безбрежно, — думал он, — как и её сила».
В Высотке на Торговой Улице книга Данте отрубилась, уничтоженная проделкой Джонса. Сам он в полутрансе сидел под окном.
Из теней в углу вышел незнакомец.
— Позвольте, я помогу вам, — сказал человек, потянувшись к руке Данте.
Данте легко поднялся на ноги. Взгляд его обежал склад.
— Где Малыш? — смутно спросил он.
— Мистер Локоть, отойдите от окна. Это была квадратноплечая кражечка, идиотизм начинающего, какого, я думал, в мире уже не осталось. Но всё кончено — и у вас есть неотложные дела. — Всё это вполне дружелюбно сказал высокий мужчина с пепельными волосами и довольным выражением лица.
— А вы, собственно, кто?
— Эдди Гамета, — сказал тот. Белый цилиндр молча упал с потолка и распахнулся — это был лифт. — И вы, мистер Локоть, стоите на пороге смерти.
