— Парень по имени Тредвел Подследственный.
— Не играй со мной, мистер Миз.
— Говорю тебе, его так зовут. Опусти кальмарпушку, Роза. Киллер вышел на дело, я не могу его остановить. Мне тоже тяжело — а ты думала, мне легко?
— Твои заботы для меня вопрос равнодушия. Бери трубку. — Миз взял трубку, осторожно глядя на неё. — Звони Паркеру.
— Дамочка, ты не выстрелишь в меня.
— Докажи.
Миз набрал номер, и Роза выстрелила, снеся верхушку его головы. Он изумлённо уставился в потолок, а в воздухе вихрилась кровавая пыльца.
Роза взяла трубку из руки Миза и прислушалась к пацанчику на проводе — это был не Паркер. Паркер никогда не отвечал на звонки, когда выходил на дело.
Она положила трубку и зашла за стол, чтобы порыться в папках Миза — то, что она нашла, озадачило её восприятие. Стол был под завязку набит мясом, продолжением тела Миза, присоединённым узловатыми ганглиями хряща. Деревянная поверхность стола существовала единственно для того, чтобы скрыть этот изъян в его личности.
В Высотке Торговой Улицы, с лицом, подсвеченным потоком информации, Данте переживал охоту на Данте Второго. Он мог видеть с боковой позиции, что пистолет Терпения — игрушка против Паркера, который полностью равнодушен к внешнему признанию. Вопрос, может ли Данте предупредить его, был ли Данте Вторым он сам, правда ли это или вымысел, так и не пророс из семени в его сознании. Если в Данте Второго в смеющемся снаряжении стреляли, это всего лишь вопрос снабжения.
Данте не подозревал, что в углу склада стоит человек со сложенными руками и наблюдает за ним.
Бармен Дон Тото выпихал последнего отморозка на улицу и закрыл Реакцию на день. Ему пришлось сегодня пнуть мима под дых, ради безопасности этого идиота. Клиентура была потрясена реакцией мима на удар — ни звука, лишь преувеличенно мрачное выражение и коровьи глаза. Последний раз, когда он его видел, тот брёл против ветра в направлении Прыжка.
Тото погасил огонёк, поставил стулья на столы и вымел пару стреляных гильз. Баллистический автомат снова сломался, вынудив клиентуру самостоятельно обеспечивать себя оглушительным развлечением. Подойдя к задней стене, Тото снял крышку автомата и нагнулся поковыряться в нервных перемычках. Все связи на печатной плате разъело. Он проверил одну полоску иглой, и автомат взорвался выстрелами Зауэра. Появилась мысль разделить ещё доступные композиции и уже потерянные — последние, когда их выбирали, отрубали автомат.
Следующий контакт на плате выдал оглушительный взрыв и эдакий животный вопль, когда за его спиной дверь в Реакцию испарилась и Данте Второй заполз внутрь на пузе. Нахмурившись, Тото снова коснулся платы, получив в результате заряд из Распылата — Итака 40? Он переиграл композицию — точно, Итака. Потом раздался звук осечки из пистолета Терпения в сопровождении крика отчаяния. Он понятия не имел, что тут есть такие произведения.
