Лязг монройского гриля возвестил о появлении братства, и Роза вытащила курнос аккурат вовремя, чтобы впечатать четырёх копов в стену, как бомбы с краской. Там был чёрный ход, и Роза убежала по нему сразу, как раздались выстрелы, и Загрузка прикрыл свою технику. С погоней на пятках Роза пробежала по подземному гаражу на улицу, бросилась через гущу машин в пятна-кляксы выхлопных газов и неона. Копов-мужчин приучили, что стрелять женщине в спину — нормально, но многие ещё считали это не совсем законным.
Блинк несся по пустой репродукции Улицы Сканера. Светящийся пар вырывался из решёток словно ведьма, потихоньку гас, потом повторялся в той же форме. Натриевые фонари выбеливали черепной фасад того, что должно было быть Англомаркетом и Галереей Вен. Пагодная крыша Иглобара Отомо походила на грубый белый гипсовый слепок. Блинк замедлился с канцерогенным предчувствием. Он чувствовал, что ему здесь так же рады, как псу на танцевальном марафоне. «Собакам и впрямь нужны брови? — думал он. — Разве эти матушки не понимают, когда пора валить?»
Низкое треньканье наполнило воздух над его головой. Улица держалась за стены так, словно вот-вот упадёт бомба. Громадный жук прижужжал с цифрового неба. Блинк скорчил рожу и бросился бежать к устью переулка, а сверху его накрывала летящая растровая тень. Проломившись через чистый мусор, он оглянулся: вздымающаяся хромовая саранча с гидравлическими стержненогами устроилась на отдых у входа в переулок, открыв и опустив голову, как джек-с-фонарём, уставившись на него солнечным глазом застывшей стали. Крышка головы щёлкнула, оттуда выскочил пулемёт Гатлинга, до отказа заряженный патронами и сюрпризами.
Блинк считал разнообразие болезнью и никогда к нему не склонялся. Он снял пробу с инкрустированной груди машины уничтожения и поднял свой Кольт.
— Я Шеф Генри Блинк. Моя душа превозносит закон. Я арестую тебя за подстрекательство к чему-то, природу чего я могу смутно постигнуть в полноте времени.
Демограф блупнул, как грязевой пузырь, — в нём не было настроек для насекомых.
Генератор подмигнул в бронированное лицо.
Жук был арестанткой, которая изменила свой идентификационный код, хак, чтобы вырваться из дня. И она не могла поверить в свою удачу. Десять лет назад её ошибочно осудили по лжесвидетельству Блинка. Заключённая в лабиринте неопровержимых догадок, она начала верить, что корень зла в этом и настоящем мире кроется в задержке смерти Блинка. Если эту задержку сократить или убрать, путь вперёд будет кристально ясен.
