На самом деле Джордж Кемп был страстным яхтсменом-любителем, который в 1980 году проявил истинную страсть к парусному спорту, решив, несмотря на штормовое предупреждение, выйти в море в районе Тор-бея. Яхта вместе с Джорджем пошла ко дну, чему его жена и дочери не переставали радоваться.
До своей трагической гибели Кемп, поборник железной дисциплины, держал жену и детей в страхе. Получая на завтрак слишком горячий кофе, он устраивал Роуз скандалы, запрещал девочкам шуметь в своем присутствии и не желал видеть в доме розовый цвет. Джордж, видите ли, считал, что розовый вызывает отрицательные эмоции. Случайно заметив в ванной кусок розового мыла, он начинал орать и топать ногами, таким образом демонстрируя свою правоту. Семейный доктор отослал его к психиатру, который установил: мистер Кемп страдает редким заболеванием — синдромом Кнаппа-Комровера, что на практике означало: он ненормальный, ненавидящий розовое идиот.
Но пользу Джордж Кемп тоже приносил. Он был отличным экономистом, специализировавшимся на учете прибылей и убытков (естественно, делая ставку на прибыль). Сбережения и разумно размещенные инвестиции обеспечили семье безбедное существование. Единственным, чего не хватало выжившим в условиях террора женщинам, было его отсутствие. Итак, в доме, когда-то сотрясавшемся от криков и топанья мужских ног, теперь играла музыка и звенел девичий смех.
В семье Кемпов любили музыку. Джина была пианисткой, а Натали играла на скрипке. Подростком моя будущая жена становилась лауреатом многочисленных конкурсов, однако к моменту нашего знакомства у нее пропал кураж. Она завалила прослушивание в Королевский музыкальный колледж, взяв в фортепианном концерте Баха такие аккорды, которые Иоганну Себастьяну даже не снились. “Техника у меня отличная, — оправдывалась Джина, — только уверенности не хватает”. Другими словами, она играла божественно — при условии, что никто не слышит.
У Роуз был антикварный салон в соседней деревушке Брамхолл, не по необходимости, а для удовольствия. Миссис Кемп пила как извозчик, и, похоже, спиртное шло ей на пользу: сангвиник от природы, она буквально расцветала от бутылки шардоне или стаканчика холодного джина. Когда напивалась, ее хриплый непристойный смех нередко заглушал рев пролетавших в небе самолетов. Роуз с головой ушла в черную магию и оккультизм. Таинственные, исписанные рунами и непонятными значками амулеты гроздьями болтались в расщелине умопомрачительных размеров груди.
