Когда десять лет назад мы с Гарри поженились, то жили в небольшом домике на окраине деревни рядом с вересковой пустошью. Я часто гуляла по этой пустоши с Кэти. И с Гарри мы тоже нередко совершали прогулки, хотя он предпочитал не вересковые поля, а тропинки, сбегавшие вдоль реки по направлению к морю. В одну из таких прогулок Гарри и показал мне Пеннигейт. Он сказал, что это один из лучших домов в округе. Конечно, не по архитектурной красоте, а по своему расположению и окружающему простору.
Теперь я вспоминаю, что когда Гарри указал на Пеннигейт, его глаза уже блестели огнем надежды: дом ему сразу понравился. Но не в характере Гарри было раскрывать свои сокровенные задумки кому бы то ни было, даже мне. По крайней мере до тех пор, пока он не был уверен в их воплощении. Гарри всегда боялся не столько самих неудач, сколько необходимости признать их перед другими. Даже я, всегда стремившаяся оказать ему максимальную поддержку во всем, не могла рассчитывать на его откровенность до конца. Поначалу это меня задевало, я старалась незаметно вызнавать его задумки, обсуждать их, но спустя короткое время поняла, что делать этого не следует. Я осознала, что Гарри чрезвычайно раним и ему органически не хватает чувства уверенности в себе, а страх потерпеть неудачу в чем бы то ни было сковывал его откровенность даже передо мной. И я научилась сдерживать свое любопытство в разговорах с Гарри, хотя подчас это давалось нелегко.
Через милю от начала дороги по обеим ее сторонам растут невысокие березки, затем следует последний поворот, и наконец в поле зрения оказываются четыре небольших коттеджа. Они и обозначают начало нашего участка. Гарри как-то пытался убедить владельца одного из коттеджей продать его с тем, чтобы поселить там нашу прислугу, но с деньгами у нас становилось все сложнее и нам так и не удалось нанять хотя бы постоянную горничную.
Сейчас три раза в неделю по утрам ко мне приходит убираться Джилл Хупер. Она живет в одном из коттеджей со своим мужем-фермером. Вот она стоит в воротах своего домика. Голубой костюм, в котором она была на панихиде, Джилл сменила на свои обычные футболку и цветастую юбку. Она энергично и весело машет мне рукой, но вдруг резко опускает ее, как будто усомнившись в уместности своего жеста в такой день. Я притормаживаю и слышу голос Джилл:
– Может быть, напоить Джоша чаем? У меня сегодня замечательный мясной пирог.
Я благодарю ее, объясняя, что Джош сейчас не голоден. И, приветственно взмахнув рукой, трогаюсь. Хорошо, что у нас есть Джилл. Она, конечно, далеко не лучшая горничная в мире, но зато очень добрая и охотно помогает мне с Джошем по первой моей просьбе.
