И вот она медленно идет по плохо мощенным улицам к закопченным баракам. Уныло ползут по дороге телеги, тяжелые битюги месят жирную грязь. На пригреве, на просохших пятачках земли оборванные ребятишки играют в фантики — свернутые пакетиками бумажки из-под конфет, которых им, наверное, еще не приходилось пробовать.
Вот, наконец, белый домик под черепичной крышей, который нужен Вере. Она вошла в сени и постучала трижды, как условлено. Никто не ответил. Постучала еще. Куда теперь идти с этим грузом? Не ехать же обратно!
Вышла из дома и направилась дальше. Присела на скамью около забора. Оказывается, уже проклюнулась травка. Зеленые упругие иголки... Вера сорвала пучок травы. Понюхала. Пахнет весной...
Так она и будет сидеть, перебирая травинки. Так лучше, ни в чем не заподозрят. А пока она сидит, может быть, придет хозяин домика.
Вдали разгуливает городовой. Ну и пусть. Мало ли людей отдыхает на скамейках. Вера успокоилась. Здесь можно немножко поправить груз. Она поежилась, стараясь распрямить затекшие плечи.
И вдруг белая аккуратная пачка выскользнула из-под жакетки и шлепнулась под ноги. Вера окаменела.
Ветерок играет листочками. Они, словно живые, готовы подняться. Взлетят — и все кончено!
Городовой стоит совсем недалеко. Еще мгновение, он повернется — и тогда...
Вера приходит в себя. Медленно нагибается и лихорадочно подбирает прокламации. Видел ли городовой? Холодный пот выступает на спине...
Надо идти. Отряхнув платье, она медленно встает, хотя ей хочется вскочить и бежать прочь. Нестерпимо желание повернуть голову и взглянуть, что делает городовой.
Только на углу она оглянулась. Городовой по-прежнему смотрит в сторону. Легче становится груз. Свободнее дышит грудь. Обойдя квартал по другой дороге, Вера снова приблизилась к домику. Нет, никто за ней не следит. Она решительно направилась к крыльцу. На этот раз на стук открывают быстро. Приветливая женщина через толстые стекла очков разглядывает ее.
— Вам поклон от дяди Семы, — говорит заученно Вера.
— Заходите, заходите, наверное, в поезде вы с ним встретились? — отвечает женщина условленной фразой.
В чистенькой комнате на стенах портреты Чернышевского, Добролюбова, Белинского. Уютно и тихо. Вера механически снимает жакетку и перекладывает белые шершавые бумажки, в саквояж, с каким ходят врачи. Женщина, вероятно, доктор. На столике стоит стетоскоп.
— Спасибо, товарищ, — говорит женщина и горячо стискивает Верину руку. «Товарищ!» — радостно повторяет про себя Вера и также горячо отвечает на рукопожатие. Да, именно так они и представляли подпольную явку.
