— О, какая же ты прелесть сегодня! — вырвалось у актера.
— Прелесть? Правда прелесть? — обрадовалась она, как девочка, и покосилась на зеркало. — Лучше дебютантки?
— Ну, та в другом роде.
— Макс, берегись, я ей глаза выцарапаю!
— Штраф заплатишь, без Занды спектакль не состоится.
— И без Пии тоже. А я истерику закачу сию минуту. — и ее голосок задрожал новыми для него нотками.
— Ну полно, Кис-Кис. Ты у меня несменная.
— Господа, на сцену! Максим Григорьевич, божественная, готовы? — послышался голос помощника режиссера.
— Даша, белое платье, — командовала молодая женщина и, просовывая голову в отверстие воздушной юбки, спросила: — Ну, как принимали после первого акта?
— Принимали хорошо. Сама слышала.
— Черти! — обрадовались, что глазами ворочает. Не жалеют лапищ.
— Это ты верно говоришь. Глаза у нее мистические. Только, не скажи, и играет, она хорошо.
— Та-лант-ли-вая? — странно блестя загоревшимися глазами, протянула Кис-Кис.
— Талантливая! — без запинки ответил Горский, стойко выдерживая ее взгляд.
— Лучше меня?
— Я уже сказал: каждая в своем роде.
— Ну, Максимка, берегись! — И она с силой рванула воздушную оборку платья.
— Начинаем! — раздалось со сцены вслед за дребезжащим звонком.
— Ладно, подождешь! — сердито проворчала Кис-Кис, стискивая бока своими миниатюрными ручками, чтобы дать возможность вспотевшей и измученной Даше зашнуровать узко-налаженный лиф.
Горский, сидя верхом на стуле, курил и смотрел на нее.
Кис-Кис ему очень нравилась. В ней было что-то донельзя раздражающее и задорное, что не могло наскучить ему, несмотря на долгие месяцы их связи. И потом, она была красива, способна и ловка. Эти три вещи были, по его мнению, необходимыми для актрисы. Злость Киски ему не особенно досаждала. И влюблена-же она была в него, как кошка! Это обстоятельство, правда, было немного обременительно, но ловкость и умение устраиваться искупали все. К тому же его не тянуло к прочим женщинам. Провинциальные дамы были мало интересны и щепетильны, а актрисы — свой брат. К тому же Киска считалась самой «шикарной» между ними и выцарапала бы ему глаза за измену.
До сегодняшнего дня, впрочем, он не ощущал особенного неудобства от связи с Киской… Но сегодня…
Когда он увидел эту новую дебютантку, с ее черными звездами, вместо глаз, и бархатно-страстным голосом, врывающимся в самую душу, он невольно сравнивал ее с Киской и не в пользу последней.
На репетициях новая актриса «не играла». Многие из труппы, вслушиваясь в ее монотонную читку и глядя на бледное и не очень красивое лицо, решили на скорую руку, что она «бездарность».
