Доктор Рене Мейнт, прежде имевший медицинскую практику в Женеве, пять лет назад возвратился к нам в А., в свои родные места. Он занимался остеопатией. Быть может, его отчаянный поступок объясняется некоторыми затруднениями профессионального свойства.
Он умер в тридцать семь лет. Он был сыном доктора Анри Мейнта, одного из героев и мучеников Сопротивления, имя которого носит улица нашего города».
Я пошел куда глаза глядят и случайно оказался на площади Карузель. Пересек ее и остановился в маленьком скверике во внутреннем дворике Лувра. Зимнее солнце слегка пригревало, дети играли около памятника генерала Лафайета. Мейнт унес в могилу многие тайны. Я так и не узнаю, кто такой Анри Кюстикер. Я повторял вслух: «Кюс-ти-кер, Кюс-ти-кер» — имя, никому, кроме меня, не известное. Кроме меня и Ивонны. Но где она теперь? Мы особенно остро ощущаем чье-то отсутствие, произнося слова, значение которых без этого человека некому понять и оценить.
Кюстикер… Тогда я делал тысячи самых невероятных предположений, но подозреваю, что действительность была не менее невероятной. И страшной. Мейнт иногда приглашал нас к себе на чай. Однажды вечером мы сидели у него в гостиной и слушали его любимую мелодию «Cafe «Mozart Waltz» [8], которую он заводил снова и снова. Вдруг звонок в дверь. Он едва справился с судорогой. Я увидел — Ивонна видела тоже, — как на пороге возникло два человека. Они вели третьего, с залитым кровью лицом. Быстро пройдя через прихожую, они скрылись в комнате Мейнта. Я услышал фразу одного из них:
— Вколи ему камфару, а то эта сволочь подохнет у нас на руках.
Вот так. Ивонна это тоже слышала. Рене вышел к нам и попросил немедленно уйти. Сухо сказал: «Я потом все объясню».
Он так ничего и не объяснил, но достаточно было мельком взглянуть на этих людей, чтобы понять, что они имели какое-то отношение к полицейским делам. Сопоставление некоторых фактов с поручениями Кюстикера укрепили во мне эту уверенность. В то время шла война в Алжире, и Женева, где Мейнту назначались встречи, была перекрестком всех путей. Полиция. Контрразведка. Подпольные организации. Я никогда ни в чем таком не разбирался. Чем именно занимался Мейнт? Несколько раз мне казалось, что он мог бы довериться мне, если бы не счел, что я слишком молод. А может быть, от откровенности его удерживала накопившаяся усталость, и он предпочитал сохранять все в тайне.
Тем не менее однажды вечером, когда я развлекался тем, что без конца его спрашивал: «Кто такой Анри Кюстикер?», а Ивонна дразнила его, повторяя ритуальную фразу: «Алло, вас беспокоит Анри Кюстикер», он был в каком-то особенном возбуждении и вдруг сказал глухо: «Если б вы знали, чем я занимаюсь по милости этих подлецов!» И прибавил отрывисто: «Я уже сыт по горло их Алжиром!..» Но через минуту он снова был беззаботен и весел и предложил: «А не съездить ли нам в «Святую Розу»?»
