Из письма З. Н. Венгеровой К. И. Чуковскому (от 22 января 1908 г.)
«О Вашей статье в прошлый понедельник неприятно говорить — как о каком-то неприличном поступке человека, с которым привык считаться как с корректным знакомым. Поднять с пола оплеванное, гадкое орудие национальной вражды и биться им — рядом с Бурениным и осененным его крестом (да и крест ли это!) — чтобы свалить с ног какого-то Юшкевича? — да еще в Ваши горячие молодые годы!.. Разве можно комментировать такой поступок? Бедный Шолом Аш! Ведь всерьез, перед лицом большой литературы, вы его не любите. Я это знаю — и понимаю, так же как и одобрение его в надлежащих пределах. Но Вам он понадобился, чтобы замахнуться им как дубиной на других. Жаль молодой литературы, жаль — действительно, искренно жаль, — что Вы способны на такую маленькую пошлость».[158]
<Без подписи>. Среди газет и журналов[159]
Как это ни неожиданно, мысли г. Чуковского о еврействе в русской литературе, цитированные в нашей газете, встретили своеобразное одобрение в еврейском журнале «Рассвет» <…>[160]
Переборщить в публицистике не считается большим грехом, но все же еврейский орган предает свою интеллигенцию слишком усердному оплеванию. Состоит ли, например, г. Винавер или кто-нибудь из Гессенов «на побегушках» у г. Милюкова?[161] Несомненно нет. Г. Винавер порою читает Милюкову нотации, и «профессор» превращается в простого провинившегося аптекарского ученика. А случись надобность, г. Милюков «добежал» бы до самой Америки, несмотря на то, что подвержен морской болезни.
Как бы то ни было, г. Чуковскому объявляется благодарность <…>[162]
Итак, сознательные евреи с национальной теорией г. Чуковского согласны. А теория эта не нова. Ее исповедует и проповедует долгие годы национальная печать. И если теперь и евреи восприняли ее — благой знак: авось до чего-нибудь можно будет договориться.
Они всполошились. И полетели с полки энциклопедические словари, справочные книги, старые передовицы «Восхода», «Знаменитые еврейские мужчины и женщины» Когута[164], и начались поиски за знаменитыми евреями, точно «проверка еврейских паспортов» в Киеве или в Москве. И их оказалось видимо-невидимо: чиновники, именитые купцы, музыканты, поэты, статские советники, актеры, банкиры, врачи, литераторы и проч., и проч. — у одного Когута их оказалось на целых шестьсот страниц петитом, и туда еще далеко не все попали. И если еще считать всех знаменитых всех времен и всех народов, которые, по утверждению бабушки, были переодетыми евреями, то их окажется бесконечное количество.
