. Мы сдадим миллионам русских читателей все, что есть пресного, темного, вялого в русской литературе, ибо мы завладели духовной биржей, ибо у нас есть свои «быки», свои «медведи», ибо всегда можем мы пустить в ход свою «манишку», — мы можем все, все, все.
К. И. ЧУКОВСКИЙ. Карикатура-акварель худ. А. М. Любимова
В Англии биржевики, затевая «дело», покупали лордов.
«Прежде всего нужно купить титулованных директоров, — заявил известный биржевой шантажист Гули, когда его привлекли к суду. Публика любит лордов, — с циничной улыбкой заметил банкрот: — Мне „манишка“ стоила 100 тысяч фунтов.
…Я дал лорду Делавар 25 тысяч фунтов, лорду Олбермалю 12 500 фунтов. Затем я дал еще лорду Делавар 2 тысячи фунтов за то, что он познакомил меня с лордом Гревилем. Граф Винчли получил 10 тысяч фунтов за то, что дал свое имя для велосипедной компании»… (Дионео. Очерки Англии).
В «Знании» тоже были свои лорды: Чехов, Бунин, Андреев, Бальмонт. И сколько мыльных акций вывезли эти благородные пэры!
II
Смотрю сейчас на эту кипу зелененьких книжек, и мне кажется, что все они написаны каким-то особым механическим способом.
Что ни Юшкевича, ни Сулержицкого, ни Чирикова на самом деле нету, а есть один какой-то ящичек, с колесиками, с валиками, с ручкой как у маслобойни — и вот в этот ящичек бросают все одно и то же — и сказать не умею что, — вертят ручку, а из особого отверстия сыплется, сыплется, сыплется без конца, ровненько — серенькая этакая труха, и кто-то стоит у ящика и дает этой трухе разные названия, какие придется: «Враги», «Он пришел», «Крамола».
И сами авторы не знают, что чье. Чириков не отличает себя от Сулержицкого, Серафимович и Скиталец оба не знают, кто из них написал «На Волге».
К. И. ЧУКОВСКИЙ. Карикатура худ. П. Н. Троянскогo
Когда-то до того, как они попали в машинку, у них у всех были свои, отдельные, отличаемые физиономии.
В «Жизни», в «Мире Божьем» читались и помнились свежие вещи Чирикова, в «Восходе» С. Юшкевич был приманчив и оригинален, у Скирмунта был так хорош С. Найденов.
Куприн был так силен в «Русском богатстве».
Потом пришло «Знание», установило свои механические аппараты, натянуло передаточные ремни, завертело колеса — и вот полетели по всей России одна за другой зелененькие книжки, похожие друг на дружку как бисквиты…
«Знание» вздуло, взмылило, подбросило своих пайщиков на небывалую высоту, но зато отняло у них лица, нарядило их в одинаковый мундир, сгладило и сравняло всех — и, давши им легкую, незаслуженную славу, сделало их самодовольными, небрежными, неряшливыми писателями.
