- Дальше, - говорил Стенк, - смесь прессуется в присутствии катализатора...
Стенк чертил схему, обращаясь поминутно к ученым, и повторял, как хороший профессор, значение узлов и поточных линий, но ученые в зале готовы были рвать на себе волосы, не понимая ни одного знака.
- Теперь запишем формулу взаимодействия гравитационного поля и времени...
- Довольно! - крикнул кто-то, не выдержав.
Стенк удивленно остановился.
- Что ты здесь написал? - спросил молодой ученый.
Стенк положил мел, повернулся к ученому корпусом.
- Я вас попрошу, - сказал он, - говорить мне "вы". Хотя бы из уважения к марсианской цивилизации.
Зал ахнул и замолчал.
- Я написал на доске, - сказал Стенк, - то, что мне поручили передать землякам. Могу сообщить еще многое...
- Мы ничего не понимаем! - раздались возгласы в зале.
Робот молча развел руками.
- Напишите формулу площади круга, - попросили Стенка из зала, подозревая мистификацию.
Стенк написал.
- Формулу постоянной Планка.
Стенк написал и эту формулу.
- Вычислите квадратуру круга...
Стенк написал две строки марсианскими знаками. По залу пронесся стон.
- Ничем не могу помочь... - Стенк с сожалением посмотрел на людей.
- Стенк! - кричали ему. - Вы морочите нам головы!
- Вы не верите в существование марсиан?.. - спросил Стенк.
- Шарлатан! - крикнул кто-то в ответ.
Стенк решительно шагнул в зал:
- Назвать фамилию крикнувшего сейчас "Шарлатан"?
- Назови!
- Назовите... - поправил Стенк.
- Хорошо, назовите!
- Крикнул младший техник слежения Огородников!
Огородников спрятался за спины, красный как помидор.
- Могу сказать Огородникову, - продолжал Стенк, - о чем он думает в эту секунду. Вот его мысль: "Дернуло меня, дурака, кукарекнуть не вовремя!.."
- Правда? - спросили у Огородникова.
- Правда, - усмехнулся тот.
В зале стало тихо-тихо. Каждый понимал, что с этого началась новая эра.
- А теперь я вам расскажу, - сказал Стенк, - о самих марсианах.
Он подошел к кафедре и начал рассказывать:
- Год тому назад моим последним сообщением были слова о том, что я вижу их...
И все. Больше Стенк не произнес ни звука. Он продолжал говорить, глаза его поблескивали, руки двигались, как если бы он говорил с подъемом, но ни одного слова не вылетало из его рта. Люди внутренне терзались от бессилия понять Стенка. А робот говорил, говорил, как говорили когда-то в немом кино. Час пятьдесят минут продолжалась безмолвная пантомима. Люди вздрогнули, когда по истечении этого срока Стенк закончил рассказ вполне человеческими словами:
