Отпустив дотерпевших пообедать и строго-настрого предписав им явиться минут через сорок в вестибюль больницы, Стас галантно взял меня под руку и вывел в Каретный переулок.
— Странный все-таки народ эти жулики, — сказал он, после того как мы прошагали минуты две молча. — Даже ученые сколько лет над ними бьются, а понять не могут…
— Чего не могут понять ученые? — спросила я. — Психологии или…
— Ну, всех этих проблем. Одни ученые формулируют так: «Преступление не вознаграждается».
— То есть не стоит овчинка выделки?
— Примерно. По всей, так сказать, сумме результатов. И не только тогда, когда вместо вожделенного кошелька карманник получает пять лет. Затраты нервов, постоянный страх и тому подобное…
Об этом стоило расспросить подробнее, но пока что я поинтересовалась:
— А что говорят другие ученые?
— Другие смотрят на это дело с меньшим оптимизмом. Англичанин один, Эйсенк, прямо заявил: для добывания денег преступление открывает куда более широкие перспективы, чем труд. Правда, мне кажется, что их английские жулики — ребята куда более основательные, чем наши, и «добывание денег» понимают как хороший счет в банке. А наши охломоны накопительством обычно не занимаются: все идет на пропой души… Вот и рассуди…
Нас остановила женщина, которая вела за руку мальчугана лет восьми в круглых очках:
— Не скажете, где здесь детский шахматный клуб?
— Н-не знаю, — сказал Стас.
Не слушая ответа, женщина спросила:
— А как туда пройти?
Стас ухмыльнулся, показал в сторону Страстного бульвара:
— Вот пройдете сквериком, потом налево, а там спросите…
Я возмущенно дернула его за рукав:
— Как тебе не стыдно, ты же культурный человек!
Стас с сомнением покачал головой, сказал со своей обычной мальчишеской усмешкой:
— На мне культурный слой — два сантиметра…
Доспорить не пришлось, потому что мы вошли в вестибюль Екатерининской больницы, где Стас очень быстро получил для нас белые халаты и пропуска. По светлой широкой лестнице поднялись на второй этаж, прошли в хирургическое отделение: как мне объяснил Стас, у Вышеградского была язва желудка.
— Рад вас видеть, старший лейтенант, — непринужденно сказал Стасу худощавый паренек с живыми черными глазами, лежавший на ближайшей к двери кровати.
Стас придвинул мне стул, а сам уселся на краешке постели и сказал:
— Во-первых, я уже давно капитан; во-вторых, не обманывай, пожалуйста: вовсе ты не так уж обрадовался.
— А я думал, вы меня навестить пришли вместе со своей любимой девушкой, — разочарованно сказал Вышеградский. — Варенья принесли домашнего, конфет «Огни Москвы» — вы ведь знаете, как я люблю сладкое!
