— А реальные люди знают, что делают?
— Очень немногие. Очень немногие. Мир полон людей, которые чувствуют себя несовершенными, людей, у которых есть все, что они только могут пожелать, и все же они несчастливы. Людей, которые чувствуют себя одинокими в толпе. Мир по большей части населен призраками.
— А… а война? А античная история! А новые модели машин? Как насчет всего этого?
Он снова покачал головой.
— Часть из этого реальна, часть нет. Это зависит от того, чего по временам хотят реальные люди.
Я погрузился в печальные размышления. Затем задал ему вопрос:
— Что ты говорил насчет возможности вернуться в пространство-время и сквозь дверку взглянуть на прошлое?
Он вздохнул.
— Если ты так хочешь оставаться при том «я», что она дала тебе, — сказал он устало, — ты будешь таким, как сейчас. Но постареешь. Тебе понадобится некий эквивалент тридцати лет, чтобы найти свой путь в этот странный психический мир, потому что тебе придется поступать и думать, как человеку. Зачем тебе это?
Я решительно сказал:
— Хочу вернуться назад, даже если на это надо потратить целое столетие. Хочу найти себя сразу после того, как я встречу Глорию, и хочу знать, как надо действовать, чтобы остаться с ней до конца ее дней.
Он положил руки мне на плечи, и теперь в его глазах действительно стояли слезы.
— Ах ты, бедный мальчик, — сказал он. Я посмотрел на него. Потом спросил:
— Как… как тебя зовут, старина?
— Меня зовут Лео.
— Ox, — сказал я…
