— Что тебе, маленький?
Маленький потянулся к фонарику, прикрепленному у нее на груди, цапнул луч, и безобразные губешки растянулись от уха до уха. Привыкли к световым трюкам, не боятся… Но этот не просто не боялся — он тянулся к золотому огоньку, и у девушки вдруг мелькнула мысль, что это, быть может, единственный на десятки тысяч лет случай, когда одному из них посчастливится стать владельцем маленькой звезды.
Она отстегнула фонарик и быстро вложила его в теплую сухую ручонку. Побежала к сетке, которая давно уже тревожно дергалась, схватилась за трос. Бледный лучик плясал на камнях радостно и бессмысленно, и тихое нежное цоканье неслось ей вслед.
Скоч ухватил ее за запястья, умело и осторожно выдернул из дыры. Кругом, похрапывая, толпились клетчатые тапиры, Вуковуд торопливо совал им в морды что-то хрустящее, кажется яблоки. По небу неслись низкие тучи, и в просветах между ними вспыхивала то одна, то другая луна. Тени скрещивались, полыхала не то зарница, не то молния, высвечивала поросшую кустарником гряду и совсем близкую башню.
— Связь?.. — спросила Варвара.
— Нет связи. Вы ориентируетесь, где корабли?
— Да вот же, рядом, только через холмы перевалить.
Они стояли на травяном кургане, окруженном исполинскими деревьями; нетрудно было догадаться, что это — купол шарообразной пещеры. За белеющими, как у берез, стволами виднелся еще один курган, поменьше, — видимо, та самая пещера, которая сейчас была превращена в импровизированный кинозал. Так что убираться надо было отсюда, и побыстрее.
— Боюсь, эта скотинка двоих в гору не вытянет, — проговорил Вуковуд, поглаживая по хоботу самого рослого тапира, по-видимому вожака; тот блаженно прогибал спину и жмурился. — Послушай, Чары, ты удержишься за гриву?
Тарумбаев, сидевший на траве и уставившийся не мигая на снова вылезшую луну, — должно быть, у него мутилось в глазах — утвердительно кивнул. Варвара подтолкнула поближе к нему смирного на вид четвероногого, и тот на удивление привычно прилег рядом, предлагая седоку свою клетчатую спину. Чары перевалился ему на хребет, сжал кривыми ногами бока и замер — потомок кочевых племен, он мог теперь умереть в таком положении, но только не свалиться на землю. Вуковуд тем временем водружал Боровикова на соседнего «сивку-бурку», клетчатого каурку. Скочи по-прежнему несли Монка и Рамболта. Так и тронулись — впереди Вафель с Омом и единственным генератором защиты, затем несколько крупных тапиров, добровольно взявших на себя роль эскорта; Тарумбаев, за которого можно было не волноваться; следом Боровиков, справа и слева от которого пришлось держаться Варваре с Вуковудом — мог упасть; завершал странную кавалькаду Трюфель с не подававшим признаков жизни Фюстелем Монкорбье.
