— Что же это было за здание? — на всякий случай спрашивала я.
— Хали тьютив, — отвечала она, аккуратно вытягивая нитку.
Я слова «тьютив» никогда прежде не слышала. Мой трансломат перевел его как «святилище, святыня», но для слова «хали» он вообще никакого значения подобрать не смог. Я пошла в библиотеку и поискала его в «Энциклопедии мира Хеннебет». «Хали, — говорилось там, — это некий обряд, существовавший у населения полуострова Эббо примерно тысячу лет назад; данный обряд сопровождался также ритуальным танцем «халихали». В общем, я мало что поняла.
В другой раз миссис Таттава стояла на средней ступеньке лестницы, когда я проходила мимо. Я поздоровалась, и она восхищенно воскликнула:
— Вы только представьте себе, как их много!
— Много чего? — осторожно спросила я.
— Шагов! — улыбнулась она. — Один за другим, один за другим. Ах, какой танец! Ах, какой долгий прекрасный танец!
После нескольких подобных случаев я напрямик спросила миссис Наннатулу, нет ли у миссис Таттавы проблем с памятью. Миссис Наннатула, рубившая на доске зелень для тунум поа, засмеялась и сказала:
— О, просто она не совсем здесь. Но никакого склероза у нее нет!
Я пробормотала нечто невразумительное, типа «как жаль!», и моя хозяйка посмотрела на меня с легким недоумением, однако с улыбкой продолжила свою мысль:
— Она говорит, что мы с ней подходим друг другу, точно супруги в браке! Я обожаю с ней разговаривать. Это большая честь — иметь в доме такую аббу, а вам так не кажется? Нет, мне действительно очень повезло!
Что такое «абба», я знала: это был вечнозеленый кустарник, терпкие ягоды которого были немного похожи на ягоды можжевельника, и мы использовали их для приготовления некоторых кушаний. На заднем дворе у миссис Наннатулы рос куст аббы, а на полке в кухне стоял небольшой кувшинчик с сушеными ягодами. Но больше никакой аббы я вроде бы в доме не замечала.
Некоторое время я размышляла насчет той «святыни хали», о которой упомянула миссис Таттава. Я не видела ни одного святилища во всем мире Хеннебет, за исключением крошечной ниши в гостиной, где миссис Наннатула всегда держала маленький букетик цветов, или пучок тростника, или — вы только подумайте! — несколько веточек пресловутой аббы. Когда я спросила, есть ли у этой ниши название, она сказала: да, «тыотив».
Набравшись смелости, я спросила у миссис Таттавы:
— А где находится «хали тыотив»?
Некоторое время она молчала, потом наконец, глядя куда-то вдаль, промолвила:
