Когда с долгим молчаливым чаепитием было покончено, Лешаков придвинул к себе лампу и взглянул на Сибирцева острыми, чуть прищуренными глазами.
— Олеха — человек мне знакомый, — строго заговорил он. — Да время нынче такое, что и к родному брату доверие качнулось. Да… Ты, — он снова посмотрел на Сибирцева, — вижу, начальником ихним будешь. И при пистолете, — он кивнул на маузер, свисавший на ремне почти до полу. — Документ какой есть при себе аи нет?
— Есть, отчего же, — Сибирцев пожал плечами и вынул из внутреннего кармана сложенный вчетверо мандат, развернул, протянул через стол старику.
Тот принял бумагу, долго, шевеля губами и близко поднося ее к ламповому стеклу, читал, шептал про себя. Наконец положил мандат на стол и накрыл его широкой корявой ладонью.
— Ясное дело. Вот и я говорю, время нынче такое. Хошь не хошь, а человека проверяй, особливо ночного-то гостя, да… Стало быть, рассказал вам Олеха. Поди, не чаевничать приехали.
Сибирцев молча кивнул. Жилин привалился к стенке и сонно закрыл глаза, но чувствовалось, что он — весь внимание.
— Золотишко-то и прочее у меня тута, — продолжал старик. — Только вот вопрос, повезете-то как? Ты, начальник, должен понимать, что, ежли вас накроют, всем будет одна дорога — мать сыра-земля. И вам и мне, стало быть, да… Дак вот, интерес имею.
Сибирцев изложил свой план.
Вывозить золото и драгоценности решили в пустых снарядных гильзах, распределяя по каждой примерно по двадцати килограммов. Оставшуюся пустоту забивать пыжами и зачеканивать снаряд. Поди разберись, истинный снаряд в ящике или фальшивый… Недаром делал расчеты Сибирцев, а после, вместе с Михеевым, полдня провели они в заброшенной Игнатовой бане, распатронивая собранные Жилиным снаряды, вывинчивая взрыватели и освобождая гильзы от пороха.
Старик слушал, посверкивая глазами, почесывая бороду.
— Хитро придумали, — наконец высказал он свое отношение. — Кто придумал-то, а?
— Думали вот, да и придумали, — Сибирцев уклонился от прямого ответа.
— Ага, — подтвердил старик, — что ж, стало быть, задерживаться вам тута нет никакой надобности… Ты, мил друг, слышь-ка? — он тронул Жилина за плечо, и тот открыл глаза. — Ступай-ка к развилке да гляди шибче. Не ровен час, хоть и давненько не залетывал сюда “таежный-то хозяин”… В случае чего, к сараюшке беги. А вы с Олехой собирайтесь, со мной пойдете. Золотишко недалече. Дак и то двух десятков пудов не наберется.
Старик поднялся с лавки, покряхтел малость, разминая руки и ноги, и принялся одеваться. Потом он гремел в сенях, отыскивая заступ и тяжелый лом. Вошел в избу.
