Сказание о страннике | страница 2
«...Сотрясаемая земная твердь разбудила Грудну; разворачивая кольца покрытого чешуей тела, вылез он из Подземья. То не обман — глава его поднялась над черной как смоль завесой, полыхающий взгляд пронзил туман, раскрывшиеся крылья преградили вход в зал Огня...»
«Мужайтесь! Мужайтесь! Мы сдюжим. Не дайте Злу затуманить ваш взор, разите, не раздумывая. Никаких колебаний!»
«...И вот сквозь слепящий свет взирали мы чрез забрало шлема на пронзенных шипами охайн-иддьявов на стенах... Веки их срезаны, дабы не защититься им от пламени яркого, что лишало зрения и обращало глаза в бельма...»
«Опустить забрала! На нас опять летит Драйкк... О, проклятие!»
«...Рек расколол стеклянные стены зала, на нас изверглась безжалостная волна пламени, и под ней, как трава, полегли легионы воинов. Стремительные взмахи громадных крыльев нагнетали тьму, гнилостный сок утробы Ада поглощал нас...»
Нас уничтожали: кто-то успевал закричать перед смертью, иные плавились на глазах, другие тотчас обращались в пар. Но отступать нельзя, ибо нарушенные клятвы и неисполненные обеты навлекут ужаснейшее возмездие.
«...Мы гибли, воздвигая собой стену из почерневшей плоти, обгоревшего мяса — плотину из мертвых. Мы кричали и задыхались, превозмогая действо одуряющего дыма, но не переставали стрелять из арбалетов. Стрелы звенели и криком бури пели и наполняли воздух чистым дыханием Бога…»
Волна за волной взмывали над расплавленной рекой наши стрелы; воспламеняясь в полете, огненным дождем обрушивались они на Драйкка. Потемневший от крови, обдирая брюхо о стеклянные зубцы, Грудна в последний раз ринулся на нас.
Здесь, у входа в Лубанг-Нагар, мы видели, как пал Фир-Драйкк, канув в Ад. Однако Скейсур и Дроглир исчезли без следа.
«...Когда туман осел — стояли мы, священные воины Очищающего меча, пеладаны Истинного Бога...»
ПОБЕДА…
Пролог
«Все складывается не лучшим образом», — размышлял Скейсур, направляясь в тронную залу властелина.
Точнее, все было хуже некуда. Грудна, Фир-Драйкк, повержен. И хотя он, Скейсур, и Дроглир все еще живы, из Нечестивого Триединства их осталось только двое.
О ничтожные людишки, нижайшие из солдат любили посмеяться над Скейсуром. «Старина Скей», — называли они его, подражая походке, имитируя высокопарность речи. Им были смешны его стихотворные потуги. Щегольская накидка, отделанная горностаем, вызывала у них ухмылку — к тому же, он не одевался в черное. Но наступал день, когда они впервые оказывались всего в нескольких ярдах от Скейсура, и тогда все ухмылки исчезали, а шутки больше не казались смешными.