— Жалость вам чужда? — Взор пылающих глаз пытался проникнуть сквозь плотную серую ткань капюшона Времени, стараясь уловить хотя бы отблеск эмоций. Но как всегда тщетно: одеяние было непроницаемо.
— Такая малая просьба, — продолжил он. — Старик не просит тайной силы или огромной армии. Лишь немного знания... можете называть это знамением.
— Всего лишь знамение, — рассмеялось Время. — Знамения — это игры, наживки. Иллюзии, посланные, чтобы заманивать простачков в ловушку. Знамения можно неверно истолковать, и тогда последствия будут ужасными. Ты готов рискнуть жизнью своего старого слуги?
— Если честно, то да, — ответил красноглазый, пожав плечами.
— Тогда в ком из нас нет жалости?
— Не смей так говорить со мной! Помни, что ты тоже слуга, хотя я иногда и прошу тебя о чем-то.
— Что ж, любые чувства, как и жалось, нам с братьями несвойственны. — На сей раз ответ неподвижной серой фигуры прозвучал почтительнее. — Кроме того, это ты с противником ведешь игру, а не мы. Мы лишь следим за тем, чтобы все правила соблюдались, и не принимаем ничьей стороны. Правила установлены, фигуры давно на доске — игра в твоих руках. Больше мы не вмешиваемся.
Аудиенция была закончена.
Эппа и не подозревал о присутствии незнакомцев, хотя они стояли всего в нескольких ярдах от него, но развившееся за годы служения предвидение подсказало ему, что этой ночью он не получит ответа. Поникнув, старый жрец поднялся с колен, отряхнул прицепившийся к накидке лишайник и побрел прочь, сильно встревоженный, однако смирившийся со своей судьбой: грядущая судьба всего мира оказалась в руках переменчивого Случая. Возможно, со временем они с Болдхом найдут ответы на вопросы.
Безмолвные фигуры наблюдали за уходящим стариком. Порывистый ветер все так же трепал края плащей Времени и его братьев.
— А ведь он оставил исход будущих событий на тебя, Время... тебя и того, кто стоит рядом. — Красноглазый усмехнулся. — Время и Случай — вот уж поистине пара, на которую стоит возлагать надежды, верно?
Вторая фигура оставалась безмолвной. Но последняя, стоящая по другую сторону от Случая, с испещренной письменами каменной табличкой, которая висела на груди на толстых цепях, издала приглушенный звук. «Смех?» — подумал Красноглазый.
— Конечно, кому, как не тебе, Судьба, знать о грядущем исходе?
Только когда Эппа растворился в темноте леса, простирающегося внизу, Время заговорило:
— Они направятся на Дальний Север, обитель Судьбы, это правда. И все же жрец возлагает свои надежды и свою веру не на нас, а на тебя. Или на твоего Болдха — ни во что не верящего и совершенно ненадежного бродягу. Хотя мне и не понятно, почему.
