Наконец Рюрик не выдержал и резко приказал слугам:
— Оставьте нас.
Парни недоуменно посмотрели друг на друга и оба разом толкнули двери.
— Возьмите вина там, у котла, — спохватившись, крикнул им вслед Рюрик и, когда те, обернувшись, радостно кивнули князю головами и закрыли за собой дверь, смущенно посмотрел на знатного фриза.
— На днях жду братьев двоюродных, — сказал он, чтобы не молчать.
Юббе склонил голову, ласково улыбнулся Рюрику, как улыбаются младшему и любимому родственнику, и тихо спросил:
— Уж не Сигура ли с Триаром ждешь ты, князь?
— Да… Вместе поедем на охоту в глубь моей полосы… Ты хорошо помнишь их? — Рюрик, казалось, говорил бодро и уверенно, но руки выдавали его неуспокоенность: скользили по поверхности стола, задевая то один кубок, то другой, грозя отодвинуть их на край стола и опрокинуть.
— Помню, — ответил князь фризов, отодвигая кубки от Рюрика на безопасное расстояние. — Что тебя тревожит, отважный князь рарогов? спросил он. — Неужели бред старика так глубоко ранил твою душу? — медленно подбирая нужные рарожские слова, проникновенно спросил знаменитый фриз.
Юббе, этому потомку легендарного бойца датского короля Харольда Хильдетанда в пятом колене, было далеко за тридцать. Он уже второй десяток лет княжил на крайнем восточном побережье Северного моря и давно отведал как сласть, так и горечь княжеской власти. Ныне Юббе мог твердо сказать, что горечи в этой власта было куда больше, чем хотелось бы. Но символическое изображение горы на кожаной сустуге — символ обладания возвышенными землями — носил все с той же любовью и гордостью, что и в юности. Был он высок, строен и быстр. Не любил пустые беседы и разговоры о прошлом и настоящем. Исключением из этого правила были легенды о знаменитом предке, которые ласкали его слух. Но сейчас он, чувствуя, что Рюрик нуждается в его поддержке, говорил себе: «Твоему другу плохо. Протяни ему руку, выслушай его». И Юббе, повинуясь неведомому голосу, тихо, но настойчиво спросил, когда остальные гости, насытившись, оставили их вдвоем:
— Что тебя так тревожит, Рюрик?
— Худой сон из головы нейдет, — вдруг откровенно признался князь рарогов. Он хотел было отвести глаза в сторону, но спохватился: «Не трус же я, а Юббе, возможно, и сумеет растолковать сон». Рюрик придвинул кубок к себе и, обхватив его крепкими смуглыми пальцами, пытливо посмотрел в глаза фриза.
Тот ободряюще кивнул головой.
— Под крышей моего дома ласточка гнездо свила, — хмуро начал свою исповедь Рюрик. — И я будто кормил ее…
