– Молодец! – одобрил царь. – А не подарить ли шведскому королю – по поводу встречи – русскую рогатину для охоты на медведя?
– Зачем, мин херц?
– Затем, что очень надо! Рогатина-то будет непростой… Умельцы Антошки Девиера её древко подпилят – где надо, а после замажут специальным клеем, чтобы надпил был полностью незаметен. Карл – юноша отважный и сумасбродный. Зимой обязательно отправится на медведя… Понимаешь, о чём я толкую? Высокая политика, как ты сам меня учил, дама грязная и коварная…
Уже в самом конце разговора, Егор поинтересовался:
– Государь, а почему ты ничего не спрашиваешь про Будущее?
– Ну, его – в одно неприглядное место! – помрачнел Пётр. – Не хочу я этих знаний. Вернее, опасаюсь. Ничего хорошего это мне не даст, кроме головной боли и душевных терзаний…
Глава пятая
Стойкие оловянные солдатики в Стокгольме
От Кёнигсберга они отчалили только во второй декаде августа. Так, уж, получилось, качество русских дорог никогда не способствовало быстрому передвижению по ним…
А Медзоморт-паша решил на недельку задержаться в славном немецком городке.
– Хочу осмотреть местные артиллерийские новшества, вдруг, что и закуплю для нужд армии и флота Небеснородного султана, – заявил турок. – Вот, ещё, сэр Александэр. Тут – перед самым нашим отъездом из Москвы – ко мне подошёл брат маркиза де Бровки, который назвался Гаврилой. Не знаю, стоит ли ему верить, больно, уж, лицо такое – чрезмерно серьёзное и умное… Он велел передать, мол, на твоём фрегате есть один человек, который представлен наблюдать Небеснородным царём. За всем происходящим усердно наблюдать и докладывать – с любой оказией. Русское имя тому любопытному человеку…
– Не говори, паша, не надо! – прервал турка Егор.
– Хорошо, не буду. Но, собственно, почему?
– Пётр мог и соврать, чтобы внести разлад в мою команду. Человек, который передавал имя, тоже мог соврать…
– Не продолжай, сэр Александэр, я всё понял…
Трёхмачтовый бриг «Король», заложенный почти тринадцать с половиной лет назад на лондонских королевских верфях, считался уже стареньким. Кроме того, он строился сугубо как торговое судно, поэтому был очень широким и внешне неуклюжим, слегка напоминая Егору приземистого английского бульдога.
– Ничего, зато мой «Король» очень устойчив на сильной боковой волне и всегда послушен рулю! – искренне нахваливал бриг Людвиг Лаудруп. – Правда, пушек маловато, всего-то двенадцать. Да, ничего страшного! Бог, как известно, он всенепременно помогает смелым и отважным…
