- Эй!.. - не выдержал Борис.
Животное повернуло голову от проруби, попятилось и... рухнуло на бок, на ветки, приготовленные для костра.
Друзья подбежали в страхе, думая, что все кончено. Но бока животного ровно вздымались, из хобота вырывалось сопение. Животное уснуло. Борис и Василий тихонько натянули на гору парус: ночь все-таки холодная...
Наутро, задолго до рассвета, Борис взял топор и ушел в тайгу. Нарубив березовых прутьев с набухшими почками, - для мамонта, рассудил он, еда подходящая, повернул назад. Огибая мыс, услышал Василия, говорившего с кем-то вполголоса, повторявшего одно и то же слово. Борис удивился и осторожно выглянул из-за скалы.
Громадный зверь стоял на ногах и чуть шевелил хоботом; Василий - шагах в пяти от него - что-то протягивал исполину и ласково, скороговоркой лепетал:
- Маша, Маша, Машуля, Маша!..
Мамонт двинул хоботом и тоже, видимо, вполголоса хрюкнул в сторону Василия, так, что тот присел на месте, - от неожиданности ли, от страха, Борис не понял. Предмет выпал у него из рук и рассыпался по снегу. "Пачка галет!" - улыбнулся Борис и взвалил прутья на плечи.
Подкрепление пришло вовремя. И моральное и материальное. Василий не ожидал такого звука от мамонта, а зверь, преспокойно сглотнув галеты, глядел на него, словно просил еще. Борис бросил ему прутья, мамонт, осторожно выбирая по две-три веточки, стал закладывать их в пасть.
Тут только Василий пришел в себя окончательно и стал рассказывать, что произошло.
Он готовил завтрак, как вдруг услышал позади сопение. Обернувшись, обмер: гора двигалась на него. "Раздавит! - подумал Василий. - Расплющит, как котлету!.." Чтобы задержать зверя, швырнул ему первый предмет, попавшийся под руку, - алюминиевую тарелку. Тарелка шлепнулась дном кверху. Мамонт остановился, стал переворачивать ее, исследовать, что такое. Это дало Василию время опомниться. Он схватил пачку с галетами и попробовал заговорить с животным, которое, оставив тарелку, имело, видимо, желание познакомиться с ним поближе. Что из этого вышло, Борис видел и слышал.
- Значит, Маша?.. - спросил он, смеясь.
- А черт знает, как ее назвать!
- Так и будет, пусть Маша, - согласился Борис.
Животное было занято кормом, не обращало на людей внимания.
- Этого не хватит, - сказал Борис, - пойдем еще.
Ходили дважды, принесли гору ветвей. Маша ела так же деликатно отправляла в пасть по две-три веточки.
Через несколько дней первобытный зверь и люди освоились друг с другом. Маша оказалась вполне приятной особой: отсутствие страшных бивней придавало ее физиономии добродушие, даже кротость, маленькие глазки посматривали насмешливо, с хитрецой. И хотя она любила галеты и мучные лепешки, выклянчивать, досаждать людям считала ниже своего достоинства.
